Стихея

Ансельм опустил голову на руки, комкая письмо. Он мечтал застрелиться, но пуля не убьет его. Нет. Все, что ему остается, это снова и снова переживать боль заново. И ждать, когда они встретятся в следующий раз. Чтобы снова страдать.

Ансельм вскинул голову. Схватил лист и перо. Яростно, необузданно черкал бумагу, вдруг осознав, что он должен рассказать, должен поведать всему миру о том, что виноват в его несчастье лишь один человек: Люциус Берггольц.

Вскоре на бумаге вырисовался портрет мужчины в черной рясе с крестом на груди. Он прикрывался Богом, чтобы творить свои злодеяния. Он основал «Sang et Flamme», чтобы убивать. Но самое ужасно было то, что и сам Ансельм когда-то был таким же убийцей.

Избили, содрали кожу, сожгли заживо…

Мари испытала всю гамму боли, стоило открыть глаза. Но чувства схлынули, опустошив тело, и она осталась лежать на кровати, не в силах пошевелиться. Лишь медленно вела взглядом по комнате, цеплялась за воспоминания, чтобы понять, как очутилась в своей комнате. Но память рвалась, как тонкая нить, на том моменте, где Мари встречалась с призраком. Не помнила, как вернулась, переоделась и легла спать. Абсолютный провал.

Ей казалось, что она что-то сделала. Нечто ужасное. И не понимала, чего хочет сильнее: вспомнить или же не знать никогда?

– Мари! – Над ней нависла Айви.

Ее кудряшки сейчас казались не приятного морковного цвета, а ржавыми. В бледном лице ни кровинки, и, глядя на нее верх ногами, Мари видела не подругу, а очередного призрака.

– В университете беда, – просипела Айви и рухнула на свою кровать. Платье девочки-лепрекона перекосилось, местами пайетки задрались вверх, но Айви было наплевать. Бессонная ночь нарисовала темные круги под глазами и размазала тушь.

– Джорджи умерла, – коротко выдохнула Айви.

От этих двух слов Мари подбросило на кровати, и она резко села. Смотрела на подругу и даже не могла спросить: «Как? Что?»

«Джорджи умерла, потому что наступило полнолуние», – прошелестело подсознание.

Ее тело нашли в коридоре, – продолжила Айви. – Тут же вызвали полицию. Нас всех заперли в зале, и никого не отпускали, пока не допросили. Тебе повезло, что ты ушла раньше. Но полиция и тебя навестит, не сомневайся. Думаю, им уже известно о вашей вражде. – Айви скинула босоножки и расстегнула на платье молнию. Вздох облегчения повис в мертвой тишине комнаты.

Мари боялась даже шелохнуться. Духи ведьм убрали ее врага. В этот раз они выбрали жертву не случайно. Точно нет.

– Мы все в шоке. Моника даже говорить не могла, – продолжала Айви, натягивая просторную пижаму с бабочками. – Джорджи не просто студентка, она – Древняя, элита Вэйланда, звезда… Она была всегда, и теперь… ее нет. – Айви залезла под одеяло. – Конечно, пока склоняются к версии самоубийства. Я слышала, что она, скорее всего, отравилась. В руках у нее нашли странный флакон. Экспертиза покажет…

Мари судорожно выдохнула и бросилась к шкафу. Перерыла чемодан, все полки, а в голове бился невысказанный вопрос: где флакон с отваром из семян клещевины?

– Мари, ты чего?!

Но она не могла ответить. Губы слиплись от сухости, язык еле ворочался во рту, и по телу волнами прокатывала дрожь.

Мари не нашла флакон и обессилено осела на пол. Ведьмы использовали яд, который сварила Мари, чтобы убить Джорджи. По ушам ударил голос Тины:

– Используешь!

Тина знала, что ведьмы используют яд. Знала, но ничего не сказала.

– Мари… – Айви присела рядом с ней и обняла за плечи. – У тебя температура? А руки, как изо льда! – Она сжала ее ладони. – Ты что-то знаешь?

– Айви, – прохрипела Мари и посмотрела на подругу сквозь пелену слез.

Она не боялась так, даже когда исчезла мама и она осталась одна. Только ей стало казаться, что все под контролем, как земля словно ушла из-под ног и Мари полетела вниз. Прямо в пекло к Дьяволу.

– Айви, – простонала она и уткнулась ей в плечо, – я – ведьма.

Признание выдалось на удивление легко. Но страх не ушел. Наоборот, окреп, разросся, затмил собой все. А вместе с ним на нее налетела мигрень, сжала голову в огненных тисках.