Стихея

Спасибо, что пришли, мисс Бэсфорд. Мне нужно было задать вам пару вопросов насчет смерти Джорджи Чарлсон.

Наверное, Мари привыкла к его речи, потому что стала улавливать в бормотании отдельные слова и даже их смысл. Они сели напротив друг друга в том самом кабинете, где мисс Кэролл приносила ей лицемерные извинения за избиение Огненными девами.

– Меня вызвала вице-канцлер. Я не знала, что это связано с… Джорджи. – Все же она запнулась, хотя пыталась контролировать голос.

«Родинка» кивнул:

– Да, если вы не возражаете, я бы задал вам пару вопросов.

Мари не возражала. Точнее, молчала. Никто ей не давал права отказаться.

– Есть информация, что у вас с покойной были натянутые отношения?

– Да. Она считала, что я увела у нее парня.

– Вы говорите про Эллиота Метаксаса? – «Родинка» делал пометки в блокноте, миниатюрнее которого и не сыскать. – И вы действительно это сделали?

– Нет. Эллиот проявлял ко мне внимание, и только. Они расстались до моего зачисления в университет.

– А где вы были в день смерти мисс Чарлсон? – «Родинка» не отрывался от блокнота, и Мари нахмурилась:

– Вы подозреваете, что это убийство?

– А-а? – Он поднял на нее рассеянный взгляд. Кажется, мыслями «Родинка» витал явно не здесь. – Нет, пока что дело проходит как самоубийство, но мы должны проверить все варианты. Так где вы были?

– На балу, как и все.

– Но вы ушли раньше? Вас не было в зале, когда опрашивали свидетелей.

– Да, когда я уходила, Джорджи еще была жива.

Мари вспомнила, как столкнулась с призраком ведьмы. Они мстят… Но только как дух может причинить вред живому человеку? Мари перебирала в уме все, чему ее учила мама, но никак не могла найти зацепку. Духи бесплотны, они не могут прикоснуться, не могут даже загипнотизировать человека. Все, что у них есть, это слабый телекинез. И при этом они повесили первокурсницу и заставили Джорджи выпить отраву.

– Кто-нибудь может подтвердить, что вы ушли раньше? – «Родинка» нетерпеливо постучал ручкой по блокноту и глянул на наручные часы.

Мари вздохнула, чувствуя себя глупо:

– Эллиот.

– А какие отношения вас связывают с мисс Вайт?

– С кем?

– С Моникой Вайт, – уточнил коронер. – Она очень настаивала на том, что вы хотели отомстить мисс Чарлсон за травлю.

– Вообще-то я думала, что мы подруги. – Мари озадаченно умолкла.

«Родинка» кивнул так, словно ее понимал. Еще минут пять он помучил Мари глупыми вопросами и отпустил. По нему было видно, что он не жаждет переквалифицировать дело. Перед уходом Мари успела разобрать в его бормотание: «отпечатки… лишь жертвы», «улик нет».

На душу словно повесили булыжник. В последний раз Мари видела Монику на балу в честь Хэллоуина, а сейчас узнала, что та намекала полиции на ее причастность к смерти Джорджи.

Мари закинула за спину рюкзак, но на занятие не вернулась. Вместо этого узнала у Айви номер комнаты Моники (та пыталась в мессенджере выпытать, зачем, но Мари проигнорировала ее сообщения) и направилась прямо к ней.

В комнате ни Моники, ни ее соседки не оказалось, поэтому Мари уселась прямо на ковролин и оперлась спиной о дверь. На этаже царила тишина, потому что почти все разбрелись по занятиям. Если кто и зависал у себя, то виду не показывал, и Мари с жадным наслаждением впитывала безмолвие. Долго ждать не пришлось.

Вскоре Мари услышала грузные шаги и разглядела в начале коридора Монику. Та была одета в темно-синий спортивный костюм, руки засунуты в карманы, спина ссутулена. Над ней не хватало мрачного облака с маленькими молниями. Глаза блестели на темнокожем лице, а склеры казались непозволительно белыми.

Мари не встала. Дождалась, пока Моника подойдет к комнате, но так и осталась сидеть на полу, скрестив ноги по-турецки. Внимательно посмотрела на Монику, но та поспешно отвела взгляд.

– Меня допросили.

– Видимо, недостаточно. – Моника таращилась на дверь над головой Мари.

– Ты ведь этого хотела?

– Тебя не касается, чего я хочу. И вообще, держись от меня подальше.

Мари медленно встала и закинула на плечо рюкзак:

– Тебе кто-нибудь говорил, что подслушивать плохо?

Моника не выдержала и впилась в Мари взглядом, но недолго. Через несколько секунд сломалась и закрыла глаза. Судорожный вздох выдал ее страх.

– А тебе говорили, что убивать плохо?

Мари поджала губы и пошла прочь, специально задев Монику плечом. Она не стала оправдываться. Она ни в чем не виновата. Она не убивала.

Не убивала?

Часы побежали друг за другом, словно играли в догонялки, и Мари сама не заметила, как пролетел почти месяц. Оставались последние дни осени перед зимой, и студенты постепенно начинали оживать и мечтать о рождественском бале. Смерть снова отступила в тень, и яркая, стрекочущая жизнь заставила позабыть о том, что она не бесконечна.

Поиски информации о Стихее вновь зашли в тупик, как и отношения с Моникой. Теперь она сторонилась не только Мари, но и Айви, от чего последняя постоянно злилась и порывалась оттаскать Монику за дреды.