Стихея

Они осквернили наш город. – Несса остановилась на краю обрыва, разглядывая Вэйланд, который словно сбежал из зимней сказки: переливающиеся гирлянды на дверях, белоснежный пух на черепичных крышах, улицы, паутиной оплетающие весь город. – Раньше здесь витал ведьминский запах, но пепел и дым костров его перебили.

Несса напоминала жердь. Длинная, худая, она везде смотрелась инородно. Даже на шабаше она выделялась, и со временем необычная внешность помогла ей возглавить ковен.

– Что ты здесь делаешь? – Мари поравнялась с ней.

Она опасалась смотреть на Нессу, словно та могла обратить ее в камень одним взглядом, как Медуза Горгона.

– Я наблюдаю за тобой уже несколько месяцев, Мария Ребекка.

Мари вздрогнула. Она давно не слышала свое полное имя.

– И вижу, что ты запуталась. Много вопросов, мало ответов.

Несса вытащила из кармана холщовый мешочек и высыпала на ладонь серо-бежевый порошок из толченых трав. До Мари донесся незнакомый остро-сладкий аромат.

Не успела она моргнуть, как Несса подула на ладонь прямо ей в лицо. Мари отпрянула и закашлялась.

– От злых духов, девочка, что тебя окружают, – спокойно объяснила Несса, пока Мари выравнивала дыхание.

– Почему мне не верится?

– Потому что ты – ведьма. – Скупая улыбка скривила ее тонкие, бледно-розовые губы.

– Зачем ты здесь? Хочешь дать мне задание от ковена? – Мари старалась говорить ровно, но руки в карманах зимней куртки дрожали. И вовсе не от холода. – Или ты что-то узнала о маме?

– Все, что я знала о Ребекке, я тебе уже сказала. Она исчезла и, скорее всего, попала в ловушку общества «Sang et flamme».

– И почему мне не верится? – снова фыркнула Мари, но по отстраненному лицу Нессы было сложно считать эмоции.

И на этот раз обоснованно, – неожиданно призналась она. – В прошлый раз я все-таки рассказала не все.

Мари застыла. Снежинки в воздухе словно замедлились. А стук сердца в груди, наоборот, участил свой бег. Она уже почти смирилась, что больше ничего не узнает о судьбе матери. И теперь это «почти» потеряло значение.

– Ребекка точно знала, что за ней явится общество. Поэтому мы провели обряд.

Мари развернулась к Нессе, позабыв про страх перед ней, и буквально впитывала каждое ее слово.

– Благодаря ему Ребекка могла один раз пережить сожжение, а еще скрыть от членов Общества свою дочь – тебя. – Несса провела ладонью по голове, стряхнув белые крупинки снега с волос.

– То есть она жива? – внезапная радость сдавила горло и превратила голос Мари в сиплое недоразумение.

Несса покачала головой:

– Не думаю. Почти десять месяцев прошло. Она давно бы сбежала. А Общество не стало бы держать ее в плену так долго. Обряд подарил Ребекке максимум неделю отсрочки, прежде чем ее снова отправили на костер.

– Почему ты не рассказала мне раньше?! – Мари закрыла глаза, пытаясь обуздать боль. – Я бы попыталась ее найти!

– Вот поэтому и не сказала. Ребекка не хотела, чтобы ты лезла в самое пекло.

И все же я в нем оказалась. – Мари горестно засмеялась. – Ты ведь знаешь, кто возглавляет университет?

Несса впервые посмотрела на Мари долгим изучающим взглядом, прежде чем кивнуть:

– Пути Дьявола неисповедимы. Поэтому я присматривала за тобой, Стихея.

Повисло молчание. Невидимые электрические импульсы пронизывали воздух. Даже снежинки таяли вокруг них, не долетая до земли.

– Стихея – это реинкарнация Цирцеи, – продолжила Несса. – А та, в свою очередь – реинкарнация Аэндорской волшебницы. Но, помимо них, Стихея вмещает в себя сотни и сотни жизней ведьм. Та мощь, что таится в тебе, – она ткнула пальцем прямо в грудь Мари, – может уничтожить целый город.

– Ты что-то путаешь… Я не могу быть Стихеей. – Мари сделала шаг назад, чтобы кривой палец Нессы не упирался в нее.

Стало еще холоднее, и не спасала даже куртка.

– Слова… Я слышу в твоей голове рой слов. Они бьются друг о друга, стремясь вырваться на волю, а если ты сдерживаешься, они наказывают тебя мигренью. Ну же, не молчи. Говори!

Мари не осмелилась противиться приказу верховной ведьмы, и стихи сорвались с губ, словно томились долгие годы в заточении:

– Мне так томительно в темнице,
Где разум очень одинок.
Подобно роковой блуднице,
Меня закрыли на замок.

И в памяти, как в лабиринте,

Блуждаю я из года в год.
О, где же выход? Помогите!
От гибели на волосок…
Мне снится сон, где я свободна,
А в жизни – в ржавых кандалах.
Хочу на миг, пусть мимолетно
Расправить крылья, как в мечтах…

– Вот видишь, – удовлетворенно произнесла Несса, когда Мари закончила. – Только настоящая Стихея может так владеть словом. Сейчас они не имеют силы, пусть так и остается. Если ты пробудишь свою память, то не выдержишь всей мощи Стихеи, и она уничтожит твой разум.

– Что? – Мари моргнула. – Я – Стихея, но не могу пользоваться своей силой, иначе свихнусь? Так, что ли?