Стихи

Поля, поля, ухабы, косогоры,
Реченка, глубиной в пол-колеса,
И неба серого печальные просторы,
И сумрачно спокойные леса.

Туман рассветный, бледно лиловатый,

В нем окуналась медная луна, —
И эта не закутанная ватой,
А внутренняя тишина.

У хутора лохматая собака

Хрипя, пролает в сумрачную темь…
Так, Русь моя, тобой облаян всякий,
А после ты ласкаешься ко всем.

И я тобою был, как все, облаян,

И я тобой обласкан тоже был…
Но я нигде не видел лучше края
И я нигде тебя не позабыл…

«На свете нет чужих небес…»

На свете нет чужих небес,
Чужих лесов, полей и злаков,
Для тех, кто верит в мир чудес
Весь мир чудесно одинаков.

Пусть здесь береза и сосна,

А там — банановые рощи,
Но там и тут — любовь одна,
И чем сильней она — тем проще…

И никогда в стране чужой

Совсем чужими мы не будем,
Раз мы туда несем с собой
В душе любовь и нежность к людям.

Я тем Руси не изменил,

Что колесил по странам всяким,
И женщин радостно любил,
Писал стихи, и пел и плакал.

И здесь, как прежде, я пою,

Мир прославляя беспредельный,
Но в сердце родину мою
Ношу с собой, как крест нательный.

«А ветер снова ходит, ходит…»

А ветер снова ходит, ходит,
Свершая старый дальний круг,
По волосам моим проводит
Незримой лаской сотен рук.

Его касания знакомы

Свежи и радостны тому,
Кто долго, долго не был дома,
И даже путь забыл к нему.

Приходит с севера бесстрашный

И вновь на север устремлен,
Обратный путь его всегдашней
Печалью нашей опален.

Я тоже дома долго не жил,

И ветер северный люблю,
Но взлет его, простой и свежий
Своей тоской не опалю.

Давно все песни отзвучали

И все дороги не нужны.
Давно я острый меч печали
Вложил в молчания ножны.

Святой Егорий

Здесь в комнате — герани и азалии
И весь уклад мещанской простоты,
А за окном вдали заката зарево,
И шелестят прибрежные кусты.

Часы на стенке хриплые, старинные

Определяют срок нехитрых дел.
А дни такие медленные, длинные,
Чтоб все хозяин вовремя успел.

Лик Божьей Матери с мечтой во взоре

Написан тонко ласковой рукой,
А вот на сивом мерине — Егорий,
И шея мерина, как надлежит, дугой…

И змей, копьем пронзенный, добродушен,

По мирным дням — скорей зеленый змей,
Он распростерт в ногах, совсем послушен,
И пасть раскрытая нам говорит: не пей…

Какие ж мужику враги страшнее,

Когда страда: покос и летний зной?
А за рекой гармонь по воле змея
Пьяным-пьяна смущает мой покой.

«Здесь все как встарь — уклад чудесный, древний…»