Стихи

Мерцанье свечек, нежный запах хвои
Струящийся, как ладан панихид…
Я в этот вечер быть не мог с тобою,
Душа моя с покойной говорит.

Я чувствую — она в окно стучится,

Уставшая любить и жить, и петь,
Печальная, подстреленная птица,
Которую я не хотел согреть.

И ты грустна в рождественские эти

Усталые, пустые вечера,
И ты хоронишь многое на свете,
И отдаешь «сегодня» за «вчера»…

Но и сегодня скоро прошлым станет

И будет грусть еще больней опять!
Ведь сердце никогда не перестанет
За прошлое «сегодня» отдавать.

И я уйду, навек простясь с тобою,

И ты уйдешь из скучных этих дней,
Останется лишь небо голубое,
Мерцанье свечек, мягкий запах хвои
И счастье тусклое чужих для нас людей.

Что ж пожелать тебе, моя родная?

С улыбкой грустною ты повторишь: «ну, что?»
Пускай печаль рождественская, тая,
Как все на свете, отойдет в ничто…

Все, все проходит — радость и страданья,

И никому ничем нельзя помочь…
Пусть будут так нежны воспоминанья,
Как наша грусть в рождественскую ночь.

«Года идут… и мы не молодеем…»

Другу моему Иринке

Года идут… и мы не молодеем,
Белеет ранний пепел на висках.
Но старят нас не годы, а тоска,
Которую забыть мы не умеем.

В прошедшее глядя издалека,

Мы иногда душою просветлеем,
О чем то вспомним, нежно пожалеем,
А жизнь идет, как мутная река.

В ней все сольется — радости, страданья,

Обломки счастья — глиняного зданья,
Скатившиеся с горных берегов,

И в бледном свете нового свиданья

Целуем в губы мы воспоминанья,
И обнимаем первую любовь…

19 марта 1942 г.

«Ты грустная… и я грущу с тобою…»

Ты грустная… и я грущу с тобою,
Не пьется нам, забвенья нет в вине,
Все то, что раньше было голубое,
Вдруг стало серым, как песок на дне.

Не спится нам. Ты дышишь беспокойно,

Нет отдыха, нет молодости, грез.
Я думаю о том, что недостойно
Прошел по жизни до седых волос.

Мы мучаемся оба. Дай нам, Боже,

Себя вином напрасно не губя,
Забыть: тебе — того, кто всех дороже,
А мне — о том, что я люблю тебя.

1943

«Безмолвные синие дали…»

Безмолвные синие дали,
Луна, как цветок ледяной.
Любили, о счастье гадали
Мильоны под этой луной.

И лет проносились мильоны.

Еще пронесутся, и что ж —
Как прежде, она на влюбленных
Струит серебристую ложь…

О друг мой, ее не отринем,

Поверим в нее для того,
Чтоб в этом безмолвии синем
Не думать, что нет ничего.

1943

«Опрокинутое небо глаз…»