Стихи

Дворцовая площадь

Императорский виссон

И моторов колесницы,
В черном омуте столицы
Столпник-ангел вознесён.

В тёмной арке, как пловцы,

Исчезают пешеходы,
И на площади, как воды,
Глухо плещутся торцы.

Только там, где твердь светла,

Чёрно-желтый лоскут злится,
Словно в воздухе струится
Желчь двуглавого орла.1915

* * *

О свободе небывалой

Сладко думать у свечи.
— Ты побудь со мной сначала, —
Верность плакала в ночи, —

Только я мою корону

Возлагаю на тебя,
Чтоб свободе, как закону,
Подчинялся ты, любя…

— Я свободе, как закону,

Обручен, и потому
Эту лёгкую корону
Никогда я не сниму.

Нам ли, брошенным в пространстве,

Обречённым умереть,
О прекрасном постоянстве
И о верности жалеть!1915

* * *

Бессонница. Гомер. Тугие паруса.

Я список кораблей прочёл до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.

Как журавлиный клин в чужие рубежи,

На головах царей божественная пена,
Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?

И море, и Гомер — всё движется любовью.

Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море чёрное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.1915

* * *

Обиженно уходят на холмы,

Как Римом недовольные плебеи,
Старухи овцы — чёрные халдеи,
Исчадье ночи в капюшонах тьмы.

Их тысячи — передвигают все,

Как жердочки, мохнатые колени,
Трясутся и бегут в курчавой пене,
Как жеребья в огромном колесе.

Им нужен царь и чёрный Авентин,

Овечий Рим с его семью холмами,
Собачий лай, костер под небесами
И горький дым жилища и овин.

На них кустарник двинулся стеной

И побежали воинов палатки,
Они идут в священном беспорядке.
Висит руно тяжелою волной.1915

* * *

С веселым ржанием пасутся табуны,

И римской ржавчиной окрасилась долина;
Сухое золото классической весны
Уносит времени прозрачная стремнина.

Топча по осени дубовые листы,

Что густо стелются пустынною тропинкой,
Я вспомню Цезаря прекрасные черты
Сей профиль женственный с коварною горбинкой!

Здесь, Капитолия и Форума вдали,

Средь увядания спокойного природы,
Я слышу Августа и на краю земли
Державным яблоком катящиеся годы.

Да будет в старости печаль моя светла:

Я в Риме родился, и он ко мне вернулся;
Мне осень добрая волчицею была
И — месяц Цезаря — мне август улыбнулся.1915