Стихи

Кентуккских вод прохлада ключевая!
С четверкой сорванцов к речной волне
Спешит малыш, от зноя изнывая,

Здесь лозы льнут к деревьям в тишине,

И у щеки лист лопуха ворсится
Ладошкой Навсикаи. Вновь во мне

Скупой слезинкой детство золотится,

И, высохшие, ожили ручьи
Любви и страха. Вновь былое длится,

И дрозд, качнувший ветку в забытьи,

Насторожил под деревом тюльпанным
Пружину мокасиновой змеи…

Тропа над плесом поросла бурьяном,

С небес течет расплавленный свинец,
И мы шагаем в полусне дурманном -

Билл, Чарли, «ниггер» Лейн (его отец

Был врач), тиликавший на флейте Гарри
И Аллен - я - прославленный пловец.

Сумах поник листвой, как на пожаре,

Заждавшись подаянья облаков,
И мы бредем в полуденном угаре

К воде, чей и в ночи не молкнет зов.

Лейн закричал: «Передохнем немного!»
И тут - глухою дробью - стук подков…

Одиннадцать гнались по краю лога

За тем, кто изнемог и был темней
Щербатых плит у старого порога.

И как спешат подобием теней

Лунатики по скрошенным карнизам,
Когда инстинкт всех навыков верней, 

Мы очутились у реки, и низом

Брели, от страха проглотив язык,
По узкой тропке над потоком сизым -

Нам слух глазами стал. И вновь возник

Отряд, но с ним не появился снова
Тот, кто бежал. И я ослеп на миг, 

Увидев это воинство христово -

Позором изнуренные тела…
Потом тропа вдоль берега крутого 

Пошла ровней и к бухте привела.

Мы на песок присели сиротливо,
Вода рябой прохладою влекла. 

Но, словно водоросли в час прилива,

Зашевелились волосы, и весь
Поджался я, услышав, как с обрыва 

Слова скатились - горестная весть,

Как будто горсточка земли упала
В могилу: «Этот мертвый ниггер здесь».

Шериф, на явор опершись устало,

Травинку отломил не торопясь
И, ковырнув в зубах, отметил вяло: 

«Мы опоздали», - нехотя склонясь

Над мертвецом остывшим, чью сорочку
Кровь запятнала и сухая грязь. 

Слепень куснул удавленного в мочку.

Шериф легонько голову носком
Подвинул, поместив ее на кочку. 

Друзья бежали под уклон гуськом,

И я был рад их бегству. Вечерело.
Подъехал всадник. Спешившись, рывком 

За ноги потянул большое тело.

Набросив петлю на ступни, шериф
К луке веревку привязал умело, 

Труп изогнулся, будто был он жив,

Напрягся - словно леска со стремниной
Сражалась, уступая… уступив… 

Шериф бранился, но тому причиной

Был не мертвец, а пыль, ее поток
Над кавалькадой, мчавшей по пустынной 

Дороге в городок. Я здесь не мог

Остаться дотемна! По теплой пыли,
Босой, я припустил, не чуя ног, 

Как жаба, прыгал через рвы, в бессилье

Хватая воздух ртом, а сам глядел,
Как всадники к суду свой груз тащили - 

Труп, над которым, точно саван, рдел

Закат, а пыль, клубясь, преображала
В толпу три смутных тела. Я летел, 

И с каждым вздохом в грудь вонзались жала.

Потом один стоял, а голова
Безликая на площади лежала… 

Столь личная, когда была жива, -

Отныне всем она принадлежала.
Но плакала над нею лишь трава.