Стихи и эссе

Ноябрь 1939

МЫ ВЫРОСЛИ СЕГОДНЯ [208]

Сегодня выше мы; напомнил этот вечер
Прогулки по безветренному саду,
Где в гравии вдали от ледника бежит ручей.

Приносят ночи снег, и воют мертвецы
Под мысами, в их ветренных жилищах,
Затем, что слишком легкие вопросы
Задал Противник пустоте дорог.

Мы счастливы теперь, хоть и не рядом,
Зажглась долина огоньками ферм;
На мельнице замолкли молотки,
И по домам расходятся мужчины.

Рассветный шум кому-то даст свободу, но не
Этот мир, что не оспорить птицам: преходящий,
Но в данный миг в согласии с тем, что
Свершилось в этот час, в любви иль поневоле.

КАНОНИЧЕСКИЕ ЧАСЫ [209] HORAE CANONICAE [210] IMMOLATUS VICERIT [211]

PRIME

Одновременно и почти беззвучно,
   Внезапно, произвольно, на рассвете,
Во время хвастовства зари, ворота
   В сокрытый мир распахивает тело:
Характера и разума ворота,
   Слоновой кости и простого рога.[212]
Они, вращаясь, хлопая, сметают
   В одно мгновенье хлам ночной мятежных
Провинций тела, злобных, безобразных,
   Негодных, второсортных и бесправных,
Осиротевших, овдовевших из-за
   Какой-то исторической ошибки:
И, вызванный стать видимым из тени,
   Небытия, явиться на витрину,
Без имени, судьбы, я просыпаюсь
   Меж этим телом и грядущим днем.

Свят этот миг, всецело и по праву,
   В своем беспрекословном послушаньи
Короткому, как вспышка, крику света,
   Вблизи, как простыня, вокруг, как стены,
Как камень равновесие обретший
   В одежде гор, мир рядом существует,
Я знаю, что я есть, не одинокий,
   Но с миром здесь и радуюсь тому, что,
Нераздраженной повинуясь воле,
   Могу назвать своею руку рядом.
Могу призвать и память, чтоб назваться,
   Могу восстановить ее маршруты
Хулы и похвалы, мне улыбнется
   Мгновенье это, день еще не тронут,
И я Адам безгрешный у истоков,
   Адам, еще до всех его деяний.

Мой вдох, конечно, — это есть желанье
   Чего бы то ни стоило, быть мудрым,
Быть непохожим, умереть, цена же, —
   Неважно почему, — потеря Рая,
Конечно, и сам я, задолжавший смерть:
   Стремленье гор, недвижимое море
У плоских крыш рыбацкого поселка,
   Что безмятежно спит покуда в лоне,
Как дружбы нет меж солнцем и прохладой,
   Лишь сосуществованье, так и плоть
Не ровня мне, мой нынешний сообщник —
   Убийца мой, и имя мое значит
Заботы историческую долю
   О городе — лжеце, себя взрастившем,
Напуганном задачей нашей, смертью,
   Что, верно, спросит наступивший день.

TERCE