Читаем Стихи и поэмы полностью

И тягач, подминая ухабы,


в белом облаке,


в снежной пыли


по делянке лениво кружит:


постоит и опять пойдет,


круг сужая все уже и уже,


гусеницей землю гребет.



И как дернет дупластый обрубок -


в три обхвата здесь были дубы, -


дрогнет трос,


и в морозных клубах


вот-вот станет тягач на дыбы.



И уже на земле воронка,


будто тонная бомба вошла.


Выгорает кустарник дотла,


и становится пашней


лесная сторонка.



С бороной идут мужики -


обживают тысячи га.


И куда ни ступит нога:


все засеяно -


до реки.



Пень


вцепился корнями в пласт:


землю


он никому не отдаст.



Мы возьмем ее!


Мы сильней!


Мы закончим корчевку пней!


Но не завтра


и не на днях -


полпланеты в корявых пнях.



1947


НОВОСЕЛЬЕ


Осень скачет сквозь ненастье


на поджаром иноходце.


Иноходец рыжей масти,


грива в легкой позолотце.


Там, где соляные копи,


где тропинка круто вьется,


осень


прямо на галопе


осадила иноходца,


соскочила у колодца,


постояла у окна.


И


как прыснет,


как зальется


и как зашумит она!



Говорят ей из окна:


- Заходите, осень!


Просим!


Хватит сала и вина


и веселья хватит,


осень!-


В этом доме новоселье


солотвинского горняка.



Дом горняцкою артелью


выстроен наверняка.


Камень в камень


ладно втесан,


и в стене бревно к бревну


так приструганы.


как осень


к урожаю и вину.



Зван сюда маляр бродячий -


брел он мимо по лесам.


Пожелать зашел удачи


нехмелеющим гостям.


Он желает солекопам


полной чаши,


долгих лет.



...И уже по горным тропам


пробирается рассвет.



Но опять смычки коснулись


струн тугих.


Все очнулись,


все качнулись, -


танцев не видал таких!



Закружился каруселью


новый дом,


и невпопад


разноцветною метелью


закружился листопад.



И не разобрать с налету -


ярче кто, шибче кто?


Сыплет осень позолоту


на карпатское плато


и опять коня торопит


через дымный перевал.



...Короли окрестных копей


спать идут на сеновал.



1946


ОСЕНЬ


Перешагнула осень порог -


и


в Закарпатье.


Каждая рощица


и бугорок


в ситцевом платье.


В каждое озеро клены глядят,


листья роняя.


- Здравствуй, -


сказал


запыленный солдат, -


область моя нестепная.


Камень на камне,


дуб на дубу,


ветер на ветре.


Я не кляну


ни тебя,


ни судьбу.


Верьте -


не верьте.


Ты и такая мне дорога,


многих дороже.



Встанут


до самого неба стога,


будут


плоты осаждать берега,


в камни скуем бездорожье.


Здравствуйте, рощи!


Будьте добры


кланяться в ноги.


Вон лесорубы


острят топоры,


сев у дороги.


Вон лесорубы


песни поют.


Слушайте, рощи.


Я не слыхал за дорогу свою


лучше


и проще.


В песне особенные слова -


все про свободу.



...С кленов оранжевая листва


падает в воду.


Листья


плотами


стоят у запруд,


пляшут на месте.



...Осень и зрелость,


песня и труд -


издавна вместе.



1946


УРОЖАЙ


Светлеет запад и восход


по расписанью ночи.


И золотистый небосвод


ветрами обмолочен.



И горный округ озарен


скупым свеченьем зерен,


распахнут с четырех сторон


и, как амбар, просторен.



Гуцулы сходят с облаков


в долину строить хаты.


Летят под перезвон подков


во все колхозы сваты.



И на базарах дотемна


не утихает гомон.


Ты не увидишь из окна,


как этот мир огромен.



Ползут груженые возы,


покрыты белой пылью,


Как радуга после грозы,


приходит изобилье,



1946


ДОРОГА В КАРПАТАХ


Хлеб и соль я поберег -


далека дорога.


Нужно вдоль и поперек


этот край пройти.


Я не пожалею ног -


стран таких немного.


Можно десять пар сапог


износить в пути.



Виноградная лоза


оплетает села.


Как безумная слеза -


мутное вино.


Широко раскрыв глаза,


пыльный и веселый,


через реки и леса


я иду давно.



Я иду по склону гор -


будто поднят полог:


не видал я до сих пор


скал таких и трав.


Начинает разговор


спутник мой - геолог.


Затеваем жаркий спор,


в споре каждый прав.



Он показывает мне


голубую глину.


Я о мачтовой сосне


говорю ему.


В предвечерней тишине,


выйдя на равнину,


я увидел, как во сне,


горный кряж в дыму.



Переходят речку вброд


пастухи и козы.


Лесоруб домой идет,


лесоруб спешит.


Оплетают небосвод


бронзовые лозы.


После песен и забот


Закарпатье спит.



Только я один не сплю -


путь держу на Севлюш.


До чего же я люблю


по ночам брести!


До чего же я люблю


под ногами землю!


А над головой люблю


звездные пути!



1947


"Все в Карпатах меняется к лучшему"


Все в Карпатах меняется к лучшему, -


посмотри,


как по горному, по сыпучему


вверх по склону идут трудари,


валят наземь дубы могучие,


будто косят траву косари.



Все в Карпатах меняется к лучшему, -


посмотри,


как под яминами и кручами,


у гранитной горы внутри,


врубмашина завода Кирова


соль грызет.


Столько соли за смену вырыла,


что и поезд не увезет!



Все в Карпатах меняется к лучшему, -


посмотри:


самолеты висят над тучами


в золотистых лучах зари.


Привезли они почту Рахову -


два мешка.


Их воздушной волной потряхивает


над горами исподтишка.



Все в Карпатах меняется к лучшему, -


отвори


двери в школу, где дети учатся,


с детворою поговори:


- Батько кто у тебя?


- По Латорице


гонит лес!


- Мой уехал туда, где строится


Днепрогэс.



Так в Карпатах ладится, спорится


мир чудес.



В графских замках теперь санатории


плотогонов и горняков.



Так меняется ход истории


по законам большевиков.



Все в Карпатах меняется к лучшему


навсегда!


Мы отмаялись, мы отмучились,


стали жизни своей господа!



1946-1947


ЭПИЛОГ


Я прошел не очень много


и не очень мало:


от привала до привада,


от границы до границы,


от криницы до криницы,


от села и до села.


И была моя дорога


и трудна и весела.



Что скрывать:


Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия