У самых вод раскатистой Невы,Лицом к лицу с нарядною столицей,Темнеет, грозный в памяти молвы,Гранитный вал с внушительною спицей.Там виден храм, где искони внутриОпочивают русские цари,А возле стен зарыты коменданты,И тихий плач в гробницы льют куранты,И кажется, на линию дворцов,Через Неву, из недр иного света,Глядят в столицу тени мертвецов,Как Банко тень на пиршество Макбета..Завидна ль им исторгнутая власть?Полна ль их совесть запоздалой боли,И всем царям они желают пасть,А всем гнетомым встать из-под неволи?Или свои алмазные венцыОни сложили кротко пред ЕговойИ за грехи народа, как отцы,Прияли там иной венец, терновый?Иль спор ведут перед Царем царейПовешенный с тираном на турнире,Чей вздутый лик величия полней,Раба в петле – иль царственный, в мундире?Иль, убоясь своих кровавых рук,Крамольники клянут свои деянья?Или врагов на братские лобзаньяТолкнула смерть, в забвеньи зол и мук?..Но я люблю гранитную оградуИ светлый шпиль при северной луне,Когда куранты грустную руладуИздалека разносят по волне.Они поют в синеющем туманеО свергнутых земных богатырях,О роскоши, исчезнувшей в нирване,О подвиге, задавленном впотьмах, —О той поре, где всякий будет равен,И, внемля им, подумаешь: «Коль славен…»Август 1881Ночь. Дворцовая набережная