Стихотворения

Я не хочу на карту звездной ночи,
закопанный, хоть это ни к чему,
по мне идут империи и ноги,
я слышу орудийные шумы.

Я вижу воздух, молнии паденье,

я вижу спички вспыхнутых комет,
я мог бы выйти, но куда пойду я,
я мог бы петь, но в голосе комок.

Зачем мне тазобедренные кости,

и череп, и цветы посмертной лжи,
вот две ноги лежат, как водостоки,
при жизни я не помню, чтоб лежал.

А если и, то и не на Сиренах,

мне девять Муз не пачкали чело,
и сколько, карий, глаз я трогал синих,
земные ню, — несметно их число.

Я не таился, как фонарь секретный,

я шел по Солнцу, освещая грязь,
а тут чужие шепчутся скелеты,
что на плите моей златая вязь.

Ваш Шар замёрзнет, выключен, потухнет,

меня завидя в прорезях Пяти,
и Бог уйдёт в магнитные потоки,
скользя по пряжкам Млечного Пути.

Как нуль, посудомойщик Мирозданья,

в светящейся нейтринной пелене,
уйдёт, отставив с пальчиком мизинчик
с навинченными кольцами планет.

И убежит, как бешеный, за ширмы

закройщик глин и прочих униформ,
и каждый шаг, увешанный Шарами,
звонит, как алкоголем, у него!

Я говорил, сожгите это тело,

снимите имя с книг и что о них,
я буду жить, как пепельное эхо
в саду династий автор-аноним,

где, может быть, не всё и голубое,

но не склоняют ветви дрожи ив,
где нет ни чугуна над головою,
ни пальцев, указательных, как Вий.

Здесь льётся кровь людей, как водопады,

и серый снег всеобщих метастаз,
я не хочу ни в Ямбы, ни в Адепты,
где, что ни встречный, смертник и мутант.

Я жил уже, у индов пересмешник,

и повторим, как метеор на Мир,
я жду агон, чтоб выйти перед смертью
туда, где нет ни Я, и ни Меня.

«И белые ночи, и черные речи…»