Стихотворения

Нет, меня не порадует — что ты! — Одинокая странствий звезда. Пролетели мои самолеты, Просвистели мои поезда.

Прогудели мои пароходы, Проскрипели телеги мои, —

Я пришел к тебе в дни непогоды, Так изволь, хоть водой напои!

Не порвать мне житейские цепи, Не умчаться, глазами горя,

В пугачевские вольные степи,

Где гуляла душа бунтаря.

Не порвать мне мучительной связи С долгой осенью нашей земли,

С деревцом у сырой коновязи,

С журавлями в холодной дали...

Но люблю тебя в дни непогоды И желаю тебе навсегда,

Чтоб гудели твои пароходы, Чтоб свистели твои поезда!

<1967>

Гуляевская горка

Остановись, дороженька моя!

Все по душе мне — сельская каморка, Осенний бор, Гуляевская горка,

Где веселились русские князья.

Простых преданий добрые уста Еще о том гласят, что каждодневно Гуляла здесь прекрасная царевна, — Она любила здешние места.

Да! Но и я вполне счастливый тип, Когда о ней тоскую втихомолку Или смотрю бессмысленно на елку И вдруг в тени увижу белый гриб!

И ничего не надо мне, пока Я просыпаюсь весело на зорьке И все брожу по старой русской горке, О прежних днях задумавшись слегка...

ВЗГЛЯНУЛ НА КУСТИК

Взглянул на кустик — истину постиг, Он и цветет, и плодоносит пышно, Его питает солнышко, и слышно,

Как в тишине поит его родник.

А рядом — глянь! — худые деревца. Грустна под ними скудная лужайка,

И не звенит под ними балалайка,

И не стучат влюбленные сердца.

Тянулись к солнцу — вот и обожглись! Вот и взялась нечаянная мука.

Ну что ж, бывает... Всякому наука,

Кто дерзко рвется в солнечную высь.

Зато с куста нарву для милых уст Малины крупной, молодой и сладкой, И, обнимая девушку украдкой,

Ей расскажу про добрый этот куст...

♦ * *

Доволен я буквально всем!

На животе лежу и ем Бруснику, спелую бруснику! Пугаю ящериц на пне,

Потом валяюсь на спине,

Внимая жалобному крику Болотной птицы...

Надо мной Между березой и сосной В своей печали бесконечной Плывут, как мысли, облака, Внизу волнуется река,

Как чувство радости беспечной... Я так люблю осенний лес,

Над ним — сияние небес,

Что я хотел бы превратиться Или в багряный тихий лист,

Иль в дождевой веселый свист, Но, превратившись, возродиться И возвратиться в отчий дом, Чтобы однажды в доме том

Перед дорогою большою Сказать: — Я был в лесу листом! Сказать: — Я был в лесу дождем! Поверьте мне: я чист душою...

<1967>

Зачем?

Она совсем еще ребенок —

И ясен взгляд, и голос тонок. Она совсем еще дитя —

Живет играя и шутя.

— Давай походим темным лесом!

— Давай разбудим соловья!

Там у дороги под навесом Моя любимая скамья.

— Давай сбежим скорее в поле!

— Давай посмотрим на зарю!.. — Я подчиняюсь поневоле

И тоже что-то говорю.

Но чувства борются во мне,

Я в жизни знаю слишком много, И часто с ней наедине Мне нелегко и одиноко.

И вот она уже грустна,

И вот уже серьезней встречи, Совсем запутает она Клубок моих противоречий!

Зачем же мы ходили лесом? Зачем будили соловья? Зачем стояла под навесом Та одинокая скамья?

Синенький платочек

Я вспоминаю, сердцем посветлев,

Какой я был взволнованный и юный!

И пусть стихов серебряные струны Продолжат свой тоскующий напев

О том, какие это были дни!

О том, какие это были ночи!

Издалека, как синенький платочек,

Всю жизнь со мной прощаются они...

От прежних чувств остался, охладев, Спокойный свет, как будто отблеск лунный, Еще поют серебряные струны,

Но редок стал порывистый напев.

И все ж хочу я, странный человек,

Сберечь, как есть, любви своей усталость, Взглянуть еще на все, что там осталось,

И распрощаться... может быть, навек.

Наступление ночи Когда заря

Смеркается и брезжит, Как будто тонет В омутной ночи И в гробовом Затишье побережий Скользят ее Последние лучи,

Мне жаль ее...

Вот-вот... еще немножко... И, поднимаясь В гаснущей дали,

Весь ужас ночи Прямо за окошком Как будто встанет Вдруг из-под земли!

И так тревожно В час перед набегом Кромешной тьмы Без жизни и следа,

Как будто солнце Красное над снегом, Огромное,

Погасло навсегда...

* * *

В святой обители природы,

В тени разросшихся берез Струятся омутные воды И раздается скрип колес.

Прощальной дымкою повиты Старушки избы над рекой. Незабываемые виды! Незабываемый покой!..

Усни, могучее сознанье!

Но слишком явственно во мне Вдруг отзовется увяданье Цветов, белеющих во мгле.

И неизвестная могила Под небеса уносит ум,

А там — полночные светила Наводят много-много дум...

<1967>

В ГОРНОЙ ДОЛИНЕ

Над горной долиной — мерцанье. Над горной долиной — светло.

Как всяких забот отрицание,

В долине почило село.

Тюльпаны, тюльпаны, тюльпаны... Не здесь ли разбойник морской Мечтал залечить свои раны, Измученный парусом рваным, Разбоем своим и тоской?

Я видел суровые страны,

Я видел крушение и смерть, Слагал я стихи и романы, —

Не знал я, где эти тюльпаны, Давно бы решил посмотреть!

И только когда вспоминаю Тот край, где родился и рос, Желаю я этому краю,

Чтоб было побольше берез...

Хлеб

Положил в котомку

сыр, печенье, Положил для роскоши миндаль. Хлеб не взял.

— Ведь это же мученье Волочиться с ним в такую даль! — Все же бабка

сунула краюху!

Все на свете зная наперед,

Так сказала:

— Слушайся старуху!

Хлеб, родимый, сам себя несет...

Встреча