Стихотворения

Мертвец с собою не берет
В могилу груз мирских забот.
Итог твоим земным деяньям
Смерть беспристрастно подведет.

Без птицы клетке грош цена.

В груди была заключена
Душа подобно редкой птице,
А смертью освобождена.

Не трать на мелкие дела,

Не высыпай в ладони зла
Души бесценные алмазы,
Не думай, что им несть числа.

Достоин осужденья тот,

Кто клад души не бережет.
Подобен тварям бессловесным
Душой бросающийся мот.

Давай по кладбищу пройдем,

Где люди спят последним сном.
Взгляни, цветущей ежевикой
Стал прах того, кто был вождем.

И ухищренья мудреца,

И власть носителя венца,
И святость – все равно бессильны
Пред неизбежностью конца.

Будь ты хоть сказочно богат,

Тебя лишь в саван обрядят,
Уйдет от силы гязов восемь
На тот последний твой наряд.

Все драгоценности казны

Остаться на земле должны,
В садах смеяться будут девы,
В степях резвиться скакуны.

Ты слышишь мерный стук шагов

И дребезжанье бубенцов?
Хушхаль, твой караван уходит,
С ним в путь пуститься будь готов.

«Как мало знать мне о себе дано…»

Как мало знать мне о себе дано!
Грядущее и прошлое темно.
Откуда я пришел? Куда уйду?
Когда пуститься в путь мне суждено?

Мы твердо знаем только об одном:

Недолговечен этот бренный дом.
Мы гости здесь. Уйдем в урочный час
Давным-давно проложенным путём.

Хотелось бы узнать хоть что-нибудь

Про тех, ушедших в свой последний путь.
Что с ними стало? Кто они теперь?
Хотелось бы в их мир мне заглянуть.

Порой себе кажусь я муравьем,

В кувшине гладкостенном и пустом
Я обречён без отдыха ползти
Бессмысленно по кругу день за днём.

Я думаю, что должное воздам

Усилиям, заботам и трудам,
Назвав их просто детскою игрой,
В которой я участвую и сам.

Благополучье видящий в казне,

Корыстолюбец не поверит мне,
Что эфемерней все его добро
Тех образов, что видим мы во сне.

Увы, Хушхаль, я не уверен в том,

Что, став белобородым стариком,
Избраннику, чье имя человек,
Теперь ты соответствуешь во всём.

«Насущный хлеб – что хлопотать?! – Бог сам тебе пошлет…»

Насущный хлеб – что хлопотать?! – Бог сам тебе пошлет,
Ан нет, побольше бы урвать – людской печётся род.

Достойный человек к земным богатствам равнодушен,

Лишь незапятнанная честь – предмет его забот.

Карун низвергнут был во мрак бездонной преисподней,

Муса вознесся и достиг заоблачных высот.

Уж лучше караванный путь над прахом безымянным

Проложат, чем надгробье трус стоянкой изберёт.

Немногим ты известен в наши дни, но после смерти,

Я верю, будет память о Хушхале чтить народ.

Из Харта Крейна (1899–1932)

Сокрушенный храм