Читаем Стихотворения полностью

Стихотворения

В угрюмой тьме затерянной долины,Вдали от влажной свежести зари,И полдня жгучего, и одинокойЗвезды вечерней, — в мрачной тишине5 Сидел Сатурн, как тишина, безмолвный,Недвижный, как недвижная скала.Над ним леса, чернея, громоздились,Подобно тучам. Воздух так застыл,Что в нем дыханья б даже не хватило10 Пушинку унести; и мертвый лист,Упав, не шевелился; и беззвучноПоток струился под налегшей теньюНизвергнутого божества; Наяда,Таившаяся в темных тростниках,15 К губам холодный палец прижимала.Вдоль полосы песчаной протянулисьГлубокие, неровные следыК стопам Сатурна. На холодном дернеПокоилась тяжелая рука20 Титана — равнодушная, немая,Безвластная. Не открывая глаз,Он словно к матери своей ЗемлеКлонился, ожидая утешенья.Казалось, чтобы пробудить его,25 Нет силы соразмерной. Но пришлаТа, что коснулась родственной рукоюЕго широких плеч, склонясь пред нимВ почтительности скорбной и глубокой.Она была богиней на заре30 Рожденья мира; даже АмазонкаПредстала б карлицею рядом с ней;Она могла бы гордого Ахилла,За волосы схватив, пригнуть к землеИль Иксиона колесо — мизинцем35 Остановить. Ее прекрасный ликБыл больше, чем у Сфинкса из Мемфиса,Которому дивились мудрецы, —Но как не походил на мертвый мрамор,Как он светился красотой Печали,40 Печали, что превыше Красоты!Она прислушивалась к тишинеС тревогой — словно тучи первых бедствийРастратили уже свои громаИ новые отряды тьмы зловещей45 От горизонта двигались... ПрижавОдну ладонь к груди, как будто ей,Богине, что-то причиняло больВ том месте, где у смертных бьется сердце,Другой рукою тронув за плечо50 Сатурна и к виску его приблизивПолураскрытые уста, онаЗаговорила звучным, как орган,Певучим голосом... Вот слабый отзвукТех слов (О, как ничтожна наша речь55 В сравненье с древним языком богов!):«Сатурн, очнись!.. Но для чего зовуТебя очнуться, свергнутый владыка!Могу ль утешить чем-нибудь? Ничем.Увы, ты небом предан, и земля60 Тебя, бессильного, не признаетМонархом; океан вечношумящийОтпал от скиптра твоего; и мирЛишился первозданного величья.Твой гром, под власть чужую перейдя,65 Грохочет, необузданный, в эфиреДоселе ясном; молния твояБеснуется в неопытных руках,Бичуя все вокруг и опаляя.Мучительные, злые времена!70 Мгновенья, бесконечные, как годы!Так беспощадно давит эта боль,Что не передохнуть и не забыться.Так спи, Сатурн, без пробужденья спи!Жестоко нарушать твою дремоту,75 Она блаженней яви. Спи, Сатурн! —Пока у ног твоих я плачу горько».Как в летнюю магическую ночьПод пристальным сиянием созвездийБеззвучно грезит усыпленный лес,80 И вдруг проходит одинокий шорох,Как в море одинокая волна, —И снова тишина, — так отзвучалиЕе слова. В слезах она застыла,К земле припав своим широким лбом85 И словно шелковистое руноРассыпав волосы у ног Сатурна.Так минул месяц, совершив в ночиСвои серебряные превращенья,И целый месяц оставались оба90 Недвижны, словно изваянья в нише:Оцепенелый бог, к земле склоненный,И скорбная сестра, — пока СатурнНе поднял от земли померкший взорИ, оглянувшись, не увидел гибель95 Своей державы, весь угрюмый мракДолины той — и возле ног своихКоленопреклоненную богиню.И вот он начал говорить, с усильемВорочая застывшим языком,100 И мелкою осиновою дрожьюДрожала борода его: «О Тейя,Супруга светлого Гипериона!Дай мне взглянуть в твое лицо, чтоб в немПрочесть свою судьбу; скажи, сестра,105 Ужель ты узнаешь Сатурна в этомБессильном образе? ужель ты слышишьСатурна голос? или этот лоб,Изрезанный морщинами невзгод,Лишенный драгоценной диадемы, —110 Чело Сатурна? Кто исхитил силуИз рук моих? Как вызрел этот бунт,Когда, казалось, я железной хваткойДержал Судьбу в могучем кулаке?Но так случилось. Я разбит, раздавлен115 И потерял божественное правоВлияния на ход светил ночных,Увещевания ветров и волн,Благословения людских посевов —Всего, в чем может Высшее Начало120 Излить свою любовь. Я сам себяНе обретаю в собственной груди;Не только трон — я суть свою утратилИ впал в ничтожество. Взгляни, о Тейя!Открой свои бессмертные глаза125 И взглядом обведи простор вселенной:Пространства мглы — и сгустки ярких звезд,Края, где дышит жизнь, — и царства хлада,Круги огня — и адское жерло.Вглядись, о Тейя, может быть, увидишь130 Крылатую какую-нибудь теньИль буйно мчащуюся колесницу,Спешащую отвоевать обратноУтраченные небеса; пора!Сатурн обязан снова стать царем,135 Блистательной победой увенчаться!Мятежников я свергну — и услышу,Как трубы золотые возвестятО торжестве, как праздничные гимныС сияющих прольются облаков,140 Призывы к миру и великодушью,И переливчатые звуки лир...И много небывалой красотыТогда родится в мир — на удивленье145 Всем детям неба. Я отдам приказ!О Тейя, Тейя! Что с Сатурном стало?»Одушевленный, он уже стоял,Сжимая длани; пот с чела струился;Его седая грива разметалась,Пресекся голос. Он уже не слышал150 Стенаний Тейи; лишь глаза сверкнули,И с уст сорвались грозные слова:«Что ж! разве разучился я творить?Не в силах новый мир создать, разрушивИ уничтожив этот? Дайте новый155 Мне Хаос, дайте!» Этот грозный крикДостиг Олимпа и повергнул в дрожьБунтовщиков. Рыдающая ТейяВоспряла и с надеждою в глазахЗаговорила страстно-торопливо:160 «О, это — речь Сатурна! Так скорееИдем к собратьям нашим, чтоб вселитьВ них мужество. Я поведу тебя».И, умоляюще взглянув на бога,Она пошла вперед, за нею вслед —165 Сатурн; пред ними расступалась чаща,Как облака пред горными орлами,Взлетающими над своим гнездом.Повсюду в этот час царила скорбь,Стоял такой великий плач и ропот,170 Что смертным языком не передать.В укрытьях тайных или в заточеньеТитаны в ярости судьбу клянут,К Сатурну, своему вождю, взывают.Во всем роду их древнем лишь один175 Еще хранит и силу и величье:Один блистающий Гиперион,На огненной орбите восседая,Еще вдыхает благовонный дым,Курящийся на алтарях земных180 Для бога Солнца, — но и он в тревоге.Зловещих предзнаменований рядЕго смущает — не собачий вой,Не уханье совы, не темный призракПолуночи, не трепетанье свеч,185 Не эти все людские суеверья —Но признаки иные поселяютВ Гиперионе страх. Его дворец —От треугольных башен золотыхИ обелисков бронзовых у входа190 До всех бессчетных стен и галерей,Лучистых куполов, колонн и арок —Кроваво-красным светится огнем,И занавеси облаков рассветныхПылают багряницей; то внезапно195 Затмятся окна исполинской теньюОрлиных крыл, то ржаньем скакуновПокои огласятся. В кольцах дыма,Которые восходят к небесамС холмов священных, ощущает бог200 Не аромат, но ядовитый привкусГорелого металла. Оттого-то,До гавани вечерней доведяУсталое светило и укрывшисьНа сонном западе, дабы вкусить205 Блаженный отдых на высоком ложеИ мелодическое забытье,Не может он отдаться безмятежноДремоте, но угрюмо переходитШагами грузными из зала в зал,210 Пока его крылатые любимцыПо дальним нишам и углам дворцаПрислушиваются, теснясь в испуге,Как беженцы за городской стеной,Когда землетрясенье разрушает215 Их бастионы, храмы и дома.Как раз теперь, когда Сатурн, очнувшисьОт ледяного сна, за Тейей вследСтупал сквозь дебри сумрачного бора,Гиперион, потемкам оставляя220 Владеть землей, спустился на порогЗаката. Двери солнечных чертоговБесшумно отворились, — только трубыТоржественных Зефиров прозвучалиЧуть слышным, мелодичным дуновеньем, —225 И вот, как роза в пурпурном цвету,Во всем благоуханье и прохладе,Великолепный, пышный этот входРаскрылся, как бутон, пред богом солнца.Гиперион вошел. Он весь пылал330 Негодованьем; огненные ризыЗа ним струились с ревом и гуденьем,Как при лесном пожаре, — устрашаяКрылатых Ор. Пылая, он прошелПод сводами из радуг и лучей,235 По анфиладам светозарных заловИ по алмазным лестницам аркадСияющих, — пока не очутилсяПод главным куполом. ОстановясьИ более не сдерживая гнева,240 Он топнул в бешенстве, — и весь дворецОт основанья до высоких башенСотрясся, и тогда, перекрываяПротяжный гром могучего удара,Воскликнул так: «О сны ночей и дней!245 О тени зла! О барельефы боли!О страшные фантомы хладной тьмы!О призраки болот и черных дебрей!Зачем я вас увидел и познал?Зачем смутил бессмертный разум свой250 Чудовищами небывалых страхов?Сатурн утратил власть; ужель насталИ мой черед? Ужели должен яУтратить гавань мирного покоя,Край моей славы, колыбель отрад,255 Обитель утешающего света,Хрустальный сад колонн и куполовИ всю мою лучистую державу?Она уже померкла без меня;Великолепье, красота и стройность260 Исчезли. Всюду — колод, смерть и мрак.Они проникли даже и сюда,В мое гнездо, исчадья темноты,Чтоб мой покой отнять, затмить мой блеск,Похитить власть! — О нет, клянусь Землей265 И складками ее одежд соленых!Мне стоит мощной дланью погрозить —И затрепещет громовержец юный,Мятежный Зевс, и я верну назадТрон и корону — старому Сатурну!»270 Он смолк; поток других угроз, готовыхИзвергнуться, застрял в гортани. Ибо,Как в переполненном театре шумЛишь возрастает от призывов: «Тише!» —Так после этих слов Гипериона275 Фантомы вкруг него зашевелилисьОзлобленней. Подул сквозняк. От плитЗеркальных, на которых он стоял,Поднялся пар, как от болотной топи.И судорога страшная прошла280 По мускулам гиганта, — как змея,Обвившаяся медленно вкруг телаОт ног до шеи. На пределе силОн вырвался из давящих колецИ поспешил к восточному порталу,285 Где шесть часов росистых пред зарейПровел, дыханьем жарким согреваяПорог Восхода, очищая землюОт мрачных испарений — и дождемИх низвергая в струи океана.290 Горящий шар светила, на которомОн совершал с востока на закатСвой путь по небу, был закутан в ворохТуч соболиных, но не вовсе скрытГлухою темнотой, — а прорывался295 Светящимися линиями дуг,Зигзагов и лучей по всей широкойОкружности эклиптики — стариннымСвященным алфавитом мудрецовИ звездочетов, живших на земле300 Впоследствии и овладевших имТрудами вековых пытливых бдений:Те знаки сохранились и теперьНа мраморе расколотом, на черныхОбломках камня, — но забыта суть305 И смысл утрачен... Этот шар огняСтал расправлять при появленье богаСияющие крылья. Из потемокЯвлялись, друг за другом восходя,Их перья серебристые — и вот310 Простерлись, озаряя поднебесье.Лишь самый диск светила пребывалВ затменье, ожидая приказаньяГипериона. Но напрасно онПовелевал, чтоб вспыхнул новый день.315 Не подчинялись больше божествуПриродные стихии. И рассветЗастыл в начальных знаменьях своих.Серебряные крылья напряглись,Как паруса, готовые нести320 Светило дня; раскрылись широкоВорота сумрачных ночных пространств.И, угнетенный новою бедой,Склонился некогда неукротимыйТитан — и по гряде унылых туч,325 По кромке дня и ночи он простерсяВ свеченье бледном, в горести немой.Склонясь над ним, глядели небесаСочувствующими очами звезд,И вдруг донесся из ночных глубин330 Проникновенный и негромкий шепот:«О самый светлый из моих детей,Сын Неба и Земли, потомок тайн,Непостижимых даже мощным силам,Тебя зачавшим, — отчего и как335 Находит это тихое блаженствоИ сладость содроганий, я не знаю.Но все, что рождено от этих таинств, —Все образы, все видимые формы —Лишь символы, лишь проявленья скрытой,340 Прекрасной жизни, всюду разлитойВ божественной вселенной. Ты возникОт них, о светлое дитя! От них —Твои титаны-братья и богини.Жестока ваша новая вражда;345 Сын на отца поднялся. Видел я,Как первенец мой сброшен был с престола;Ко мне он руки простирал, ко мнеВзывал сквозь гром. А я лишь побледнелИ тучами укрыл лицо от горя.350 Ужель и ты падешь, как он? Мне страшно,Что стали непохожи на бессмертныхМои сыны. Вы были рожденыБогами, и богами оставалисьИ в торжестве, и в горести — царями355 Стихий, владыками своих страстей.А ныне я вас вижу в страхе, в гневе,Объятыми сомненьем и надеждой,Подобно смертным людям на земле.Вот горький признак слабости, смятенья360 И гибели. О сын мой, ты ведь бог!Ты полон сил стремительных, ты можешьУдарам Рока противопоставитьИ мужество, и волю. Я — лишь голос,Живу, как волны и ветра живут,365 Могу не больше, чем ветра и волны.Но ты борись! Ты можешь упредитьСобытья и схватить стрелу за жало,Пока не прозвенела тетива.Спеши на землю, чтоб помочь Сатурну!370 А уж за солнцем и за сменой сутокЯ пригляжу пока». Ошеломленный,Восстав и широко раскрыв глаза,Внимал Гиперион словам, идущимС мерцающих высот. Умолкнул голос,375 А он все вглядывался в небеса,В спокойное сияние созвездий;Потом подался медленно впередМогучей грудью, как ловец жемчужинНад глубиной, — и с края облаков380 Бесшумно ринулся в пучину ночи.

Перейти на страницу: