Стихотворения. 1943 – 1997

Воскресшие из мертвых не брезгливы.
Свободные от помыслов и бед,
Они чуть-чуть, как в детстве, сиротливы
В своей переменившейся судьбе.

Вот мать; ее постигла та же участь –

Пропел ей смертный каменный рожок…
Испытанная бедами живучесть
В певучий рассыпается песок.

Вот мать; в ее улыбке меньше грусти;

Ведь тот, кто мертв, он сызнова дитя,
И в скучном местечковом захолустье
Мы разбрелись по дням, как по гостям.

Нас узнают, как узнавали б тени,

Как бы узнав и снова не узнав…
Как после маеты землетрясенья,
У нас у всех бездомные глаза.

Но почему отец во всем судейском?

На то и милость, Господи, твоя:
Он, облеченный даром чудодейства,
Кладет ладонь на кривду бытия.

А впрочем, он кладет ладонь на темя –

И я седею, голову клоня
В какое-то немыслимое время,
Где ни отца, ни мира, ни меня.

О, сухо каменеющие лики!

…Смятение под маской затая,
Воскресшие из мертвых безъязыки,
Как безъязыка тайна бытия.

* * *

Всегда был наперсником смерти,
Всегда был ее оруженосцем,
Но старательно обходил муравья,
Не трогал букашки,
Бранил кошку –
Не за пристрастье к птичьим руладам,
А за острые когти.

Смертью называл все, что попадалось на глаза,

Отмахивался от жизни ( – жужжит, как муха! – ),
Смерть внушает больше доверия.

Мертвая женщина благосклонней к навязчивым поцелуям,

Чем госпожа N или гражданка NN с курносым носом.
(Курносый нос – а может быть, ноктюрн женской
взбалмошности?..)

Я часто забываю, кто я, ребенок или старик, –

Но ведь дети не кряхтят в отхожем месте,
А старики не рисуют цветными карандашами.

Как много вещей хотел бы я нарисовать –

И маму, розовощекую, как кукла,
И куклу, печальную, как мама.

И еще мне кажется, что кто-то рисует меня,

Но рисунок получился неудачным,
Вот отчего лицо мое заштриховано морщинами.

Но я мечтаю распустить их (морщины) как старую фуфайку, –

Какой славный моток оказался в руках у дедушки,
А дедушке восемь лет,
А котенок и вовсе не имеет возраста,
Он так же вечен, как детство и старческая улыбка, –
Ну так чего же ты ждешь,
Отдай моток пестрому котенку,
Уж он-то знает, как им распорядиться,
А позже ты будешь искать и шарить по всем углам –
Где мои нитки, где мое детство,
                                                                    где мой котенок?..

* * *

Слепой отец сидит во мраке –
И видит только этот мрак…
Его во тьме грызут собаки,
Он слышит челюсти собак.

Еще он слышит, как постыло,

Как запоздалая напасть,
Скрипят небесные стропила –
Вселенский дом грозит упасть…

* * *