Стихотворения. 1943 – 1997

Что за страшная ночь: мертвяки да рогатые черти…
Зашвырнут на рога да и в ад прямиком понесут…
Ох, и прав был монах – приучить себя надобно к смерти…
Переполнила скверна земная скудельный сосуд…

Третьи сутки во рту ни зерна, ни росинки; однако

Был великий соблазн, аж колючий по телу озноб…
Предлагал чернослив сатана, искуситель, собака!..
Да еще уверял, что знакомый приходский де поп!..

Я попа-то приходского помню, каков он мужчина,

Убелен сединою, неспешен, хотя и нестар…
А у этого – вон: загорелась от гнева личина,
Изо рта повалил в потолок желтопламенный пар.

А потом обернулся в лохматого пса и залаял!

Я стоял на коленях, крестился резвей и резвей:
– Упаси мя, Господь, от соблазна, раба Николая!..
– Сбереги мою душу, отец мой духовный, Матвей!..

… А когда прохрипели часы окаянные полночь,

Накренился вдруг пол и поплыл на манер корабля,
Завопила вокруг ненасытная адская сволочь,
Стало небо пылать, зашаталась твердыня-земля.

Я стоял, как философ Хома: ни живой и ни мертвый…

Ну как веки поднимет и взором пронзит меня Вий?..
А потом поглядел в потолок: чьи-то руки простерты,
Чьи-то длани сошли, оградили в господней любви…

Третьи сутки пощусь… Третьи сутки во рту ни росинки…

Почему мне под утро пригрезилась старая мать?..
Помолись обо мне, не жалей материнской слезинки…
Сочинял твой сынок, сочинял, да и спятил с ума…

* * *

Как старость одинока и надменна!
Покамест не исполнен приговор,
Она ведет тяжбe со всей вселенной –
И медленно проигрывает спор.

Проигрывает сыгранные песни,

Проигрывает нищие гроши,
И тем кончина грубая телесней,
Чем трепетней мерцание души.

* * *

И первый снег его коснулся,
И боль была совсем легка, –
Не закричал он, не проснулся,
Как будто спит он на века,
Как будто, маленький и бренный,
Отрекся он от суеты –
И стал вместилищем вселенной,
Ее безмерной глухоты…

* * *

Никто не властен над чужою смертью,
И даже Бог, творящий в мире зло,
Отказывая смертным в милосердье,
Палаческое любит ремесло.

А я не убивал ни птиц, ни зверя,

Не преступал заветы естества…
Предсмертных вздохов смутное доверье
Меня сопровождало, как Христа.

Когда бы мог, я б воскресил из гроба

Всех, кто погиб, кто выбился из сил…
Когда бы мог, я воскресил бы Бога,
Чтоб Бог меня простил и воскресил.

* * *

Эти слова шевелились во мне, как листва
Вдруг шевелится от ветра большого дыханья,
И обрастали витийственным шумом слова,
И становились пичугами или стихами.

Эти слова обретали в себе высоту,

И превращалась в певучую быль небылица:
Каждое слово даровано было кусту,
Словно на куст опустилась волшебная птица…

* * *