Стихотворения

«Вестник литературы». 1921. № 3, с примеч.: «Прочитано на торжественном собрании в Доме Литераторов 11 февраля 1921 г.» — Пушкин. Достоевский. Пг., 1921. Черновой автограф, без загл., с датой: февр<аль> — РТ-2. Собрание в Доме литераторов неоднократно описывалось в дневниках и мемуарах (Вл. Ходасевич, К. И. Чуковский, Е. П. Казанович, М. А. Бекетова и др.), однако чтение Кузмина практически не упоминалось: оно осталось в тени речи Блока «О назначении поэта», произнесенной на том же вечере. Оценки ст-ния см.: «Стишки М. Кузмина, прошепелявленные не без ужимки, — стихи на случай — очень обыкновенные» (Чуковский К. Дневник 1901–1929. М., 1991. С. 158); «Открываю дальше: Пушкин — мой Пушкин, то, что всегда говорю о нем — я» (Цветаева Марина. Соч.: В 2 т. М., 1988. Т. 2. С. 117). Анализ ст-ния см.: Hughes R. Pushkin in Petrograd: February 1921 // Cultural Mythologies of Russian Modernism. Berkeley e.a., 1992. P. 204–207.

Гете^*

Беловой автограф с датой: 1917 — Изборник. Черновой автограф с датой: 9 ноября <1916> — РГАЛИ. В списке РГАЛИ — 1916. Geheimrath — тайный советник. Гете был тайным советником при дворе веймарских герцогов с 1776 г. Под семидесятилетним плащом Лизетта. Очевидно, имеется в виду вдохновительница «Мариенбадской элегии» Ульрика фон Левецов.

Лермонтову^*

«Биржевые ведомости». 15 (28) июля 1916, утр. вып. — «Северный луч». 1916. № 2. В обоих публикациях — под загл. «Лермонтов» и с довольно многочисленными разночтениями. Беловой автограф — Изборник. Черновой автограф с датой: июль 1916 — РГАЛИ. Так как текст этого автографа практически совпадает с книжным, то, очевидно, при первой публикации было осуществлено редакторское вмешательство. Еще одно ст-ние Кузмина, посвященное Лермонтову и также датированное июлем 1916 г., см.: ССт. С. 464 (по черновому автографу РГАЛИ).

Сапунову^*

Н. Сапунов: Стихи, воспоминания, характеристики. М., 1916, под загл. «Памяти Н. Н. Сапунова», с перестановкой двустиший в строфе 3. Беловой автограф — Изборник. Черновой автограф — РГАЛИ. Сапунов Николай Николаевич (18801912) — художник, друг Кузмина. Об их взаимоотношениях см. воспоминания Кузмина, опубликованные в том же сборнике, что и ст-ние. См. также: «Я очень дружен, очень люблю Ник. Ник., но совсем не влюблен в него, конечно…» (Дневник, 14 января 1907). О круге общих художественных интересов см. письмо Сапунова Кузмину от 18 августа 1907 г.: «Дорогой мой Михаил Алексеевич, это очень хорошая мысль — поставить Вашу „Евдокию“ в духе XVIII-го века, хотя, я думаю, лучше было бы держаться XVII-го столетия; по-моему, это острее, и в этом духе можно было бы сделать нечто поразительное из этой постановки. Вот где можно было бы применить цветные парики и огненные краски! Восемнадцатый век слишком использован и стал уже надоедать. Кому это пришла мысль пригласить Бенуа? Он все испортит и сделает из этой постановки виньетку, меню или черт знает что. Неужели Вы, дорогой мой, не понимаете, что все эти Бенуа, Баксты и прочие „типы Мира Искусства“ — люди отжившие, это художники вчерашнего дня. <…> Как Вам не стыдно связываться с этими Петербургскими старичками, из которых, кажется, уже песок сыпется. <…> Ужасно грустно то, что такое все-таки живое и симпатичное предприятие, как театр Коммиссаржевской, начинают уже пакостить такие пошляки и аферисты „товарищи“, как Анисфельд и Гржебин, или Чулков со своим мистическим анархизмом. Черт бы их побрал! В конце концов, право, нам следовало бы устроить им оппозицию и всеми правдами и неправдами захватить театр в свои руки; мы имеем большее право на это. Не так ли?» (РНБ; другие письма опубликованы Дж. Малмстадом в Венском сборнике с незначительными неточностями, исправленными в ст.: Тимофеев А. Г. Некоторые поправки и добавления к венскому Кузминскому сборнику // Лит. прил. С. IV). Непосредственный повод для создания ст-ния — воспоминания о гибели Сапунова: «Поехали <с Сапуновым> в „Собаку“, где был Пронин и Цыбульская. На вокзале дождались Яковлеву и Бебутову. Поехали. В Териоках сыро и мрачно. <…> Решили поехать кататься. Насилу достали лодку. <…> Было не плохо, но когда я менялся местами с княжною <Бебутовой>, она свалилась, я за нею, и все в воду. Погружаясь, я думал: неужели это смерть? Выплыли со стонами. Кричать начали не тотчас. Сапунов говорит: „Я плавать-то не умею“, уцепился за Яковлеву, стянул ее, и опять лодка перевернулась, тут Сапунов потонул, лодка кувыркалась раз 6. Крик, отчаяние от смерти Сапунова, крики принцессы и Яковлевой — ужас, ужас» (Дневник, 14 июня 1912). Закон святого ремесла. Ср.: «Мое святое ремесло!» (К. К. Павлова, «Ты, уцелевший в сердце нищем…»).

Т. П. Карсавиной^*