Стихотворения

Улицы целует цоколь
Локоть плотника плотнее на лотке
Ветер ретивой ремнем без меры
Заигрался. Но в толпе не слышно вздоха
Хода мыслей иль догадки
Год идет… Шум муж…
Мухи. Стол усеян ими
Мхи на носу… Не снесу…
— А в сенцах кто?.. Дочь станционного смотрителя
Что Пушкин целовал…

Аэроплан

Налпореа напор воздушных струй
Зов воздуха и авиатор худ
Дух бензинный с неба
Смотрит Саваофом
Семафором для полета
Над полями дыни облака
Прямо в лоб… Авиатор юн, костляв
Рота — ив… Вялый сок
Рот ево уверен Не реву, а смел…
Дед отец считали галок на крестах
И на крышах хат серых без цветов
Дед темнее был отца… не умел читать
Но умен Сын летайлой
Смелым красным Стал ласточкой —
    Эсесесер Ресесесэ

Из раздела «На полке Нью-Йорка»

«На улицах могли бы быть картины…»

Op. 1.

На улицах могли бы быть картины
Титанов кисти гениев пера
А здесь раскрыты плоскости скотины
Под пил сопенье грохот топора
  Без устали кипит коммерческая стройка
  Витрины без конца дырявят этажи
  И пешеход как землеройка
  Исчез в бетон за бритвою межи…

«Я был селянским человеком…»

Op. 2.

Я был селянским человеком
Пахал и сеял и косил
Не бегал жуткий по аптекам
И не считал остаток сил
  Я был юнцом румянощеким
  И каждой девушке резвясь
  Я предлагал свою щекотку
  Мечтая в ночь окончить связь
Я был забавником громилой
Всего что восхищало люд
Я клял для них что было мило
С чужих не обольщался блюд
  Я был как лев горячесмелым
  Мне мир казался торжеством
  Где каждый обеспечен телом
  Чтоб быть увенчанным бойцом
Теперь я стал жильцом провалов
В которых звезды не видны
Где не споют вам Калевалу
Колеса тьмы и вышины
  Теперь брожу дробясь в опорка
  В длину бульваров вдоль мостов
  Необозримого Нью-Йорка
  Где нет ни травки ни листов
Где ветер прилетит трущобный
Неся угара смрад и яд
И где бродяги строем злобным
Во тьме охрипло говорят
  Где каждый камень поцелован
  Неисчислимою нуждой
  Нью-Йорк неправдою заплеван
  Оседлан злобы бородой
И если есть миллионеры
Буржуев вспухший хоровод
То это Вакхи и Венеры
Их для еды открыт лишь рот
  А ум чтобы измыслить новый
  Эксплуатации закон
  Рабочим потные оковы
  Многоэтажье в небосклон
И потому Нью-Йорк так давит
И непреклонен небоскреб
К людской толпе — житейской лаве
Что из поселков он согреб.

«Шараманщик, шараманщик…»

Ор. 3.

  Шараманщик, шараманщик
  С наивною песней…
  Обманщик, обманщик,
  Мелодии плесень
Заоросишь в подвалы
Взведешь во дворцы
И слушает малый
Румяный лицом
  И слушает старый
  Изъезженный конь
  В Нью-Йорка угаре
  В бензинную вонь.

«Толпы в башнях негроокон…»

Op. 4.