Стихотворения и поэмы

Так или иначе, земля всему причина.
Землице б вольной быть: «где хочешь, там и сей!»
Какой-нибудь Мусий (рябой, а молодчина)
В цель прямо угодит пословицей своей:
«Пшеница — мужики, а господа — мякина.
Бери лопату лишь да хорошенько вей!»
И с ложками опять к еде стремятся руки,
И бодрый смех по всей разносится округе…

13

Так путешествуя, отец покойный мой
И песен всяческих наслышался немало…
Кто песню не любил! Лишь пень глухонемой
Не чувствует ее. Чье сердце не дрожало,
Когда звучал вдали девичий хор живой,
А солнце на воде под вербой угасало,
Последний кинув луч? Скажите, в ком из нас
Надежд не пробуждал такой вечерний час?

14

К девичьим голосам за речкой в час заката
Прибавятся еще и хлопцев голоса,
И ночь становится от пенья их крылата,
И песнями полны и рощи, и леса.
Как дышится легко! Как сладко пахнет мята!
Вдыхать бы грусть лугов… О ты, моя краса,
Песнь украинская, ты, в муках изнывая,
Тараса родила, великая, родная!

15

Бродячих двух друзей встречали средь полян
То писарь волостной, а то «чиновный» сотский,
А иногда и сам розовощекий пан
Заметит: «Ну и ну, — костюм-то не господский,
А разговор не прост! Они мутят крестьян!»
(Свидетелем того был эконом Заблоцкий.)
Хоть не было ножей у наших двух друзей,
Их гайдамаками считали без ножей!

16

Подпанков и панов цветную галерею
Студенты видели в экскурсиях своих.
Тот, простаком прослыв, спокойно, не краснея,
Деревню обирал и грабил за троих,
Другой гуманностью прославился своею
(Шевченко нам в «Княжне» нарисовал таких) —
За радости любви голландскою коровой
Покрыток награждал хозяин образцовый.

17

Панка Иван мой знал, — большой оригинал
Помещик этот был: он нравом норовистым
Уездных барышень с младенчества пугал,
А после, сам себя провозгласив буддистом,
Стеной в три сажени (забор был прежний мал)
Он вотчину обнес, считая мир нечистым.
Ограда та была, признаться, не плоха:
Воров боялся пан сильнее, чем греха.

18

Соседей угощал лучком да кислым квасом,
Санскритом поглощен, чудак-забавник тот.
Обжору он бранил, считая лоботрясом,
А гости со двора — спешит набить живот:
Барашка скушает и честь воздаст колбасам…
Сидит в кальсонах он, ладонь о чрево трет,
И сладкий стол обжор ему — обжоре — сладок,
А грош даст мужику — и тут же с ним припадок.

19

Иван рассказывал, а меж болотных трав
Дощаник наш скользил по ряске, мимо лилий,
И капли с удочки стекали за рукав,
Но первые лучи одежду нам сушили.
Казалось, целый мир в воде среди купав!
В травинках свет играл, и тени в них бродили.
Ребенку малому, всё странно было мне:
И тихий звук в воде, и отзвук в вышине.

20