Читаем Стихотворения и поэмы полностью

Стихотворения и поэмы

Лихих охотников и ловких рыбаков,Прошу меня простить, зовут у нас вралями.Но я поэтами их называть готов,Воспламененными своими же словами,В которых дивный мир прекрасней всех миров.Ну, чем бы жил Денис, бедняк меж бедняками,Когда бы не седлал крылатого коня,Из ночи день творя и чудище из пня?

16

Но представляю вам мечтателя другого:Пред вами музыкант — сапожник РодионВасильевич Очкур. Печально, бестолковоСвисает ус один, второй же, чтобы тонГеройский задавать, подкручен вверх сурово…Тихонько выгребешь на голубой затон —И вдруг из камышей на водяной дорогеРедько покажется индейцем на пироге.

17

Каскетка с пуговкой (таких уж больше нет),Другого картуза на нем не помнят люди.Кивнул он, как велит рыбацкий этикет,И по-сибирски вдруг воскликнул: «Клёв на уды!»Откуда это всё?.. Бродяга и поэт,Он путешествовал, ни хорошо ни худо,Золотоносные объездив берега, —Четыре года с ним была дружна тайга.

18

Начнет рассказывать, рассказ течет богатыйПро уток северных, гусей да лебедей,О том, что как-то раз подстреленный сохатыйЕго едва не смял, про рыб и про людей…Очкур хвалил Сибирь, а всё ж родная хатаВлекла его в тот край, который всех милей.Вернулся он домой, соседям объясняя:«Сибирь-то хороша, да там мошка́ лихая!»

19

Возможно, мошкара была тому виной,Что Родион с тайгой счастливой распрощался,—Но вскрыл его письмо наш писарь волостнойИ собутыльникам «под мухой» похвалялся,Что знает хорошо, чем дышит наш герой,Что будто бы в письме любить он вечно клялся:Влюблен был Родион Васильевич Очкур…И писарь волостной хихикал: «Ишь, амур!»

20

Я допустить могу подобную причину,Хоть шутки писаря не слишком уж смешны, —Что кошечкою звал дебелую МокринуОхотник в том письме из дальней стороны…Но, думаю, его влекло на Украину:Она его звала всем звоном той струны,Какая замолчать лишь вместе с сердцем можетИ нежность к родине в разлуке с нею множит.

21

Ты там, на западе, страна моя, видна,Где пурпур и янтарь горят в огне заката.Душа летит туда, печалями полна,Туда, где гор кайма, как тени, синевата;Там свет мой, цвет мой, там всех юных лет весна.И с солнцем я иду к печальной двери брата:Прозрачный, ясный луч твоих коснулся ног,Иду, и предо мной в крови родной порог…

22

Вернувшись, Родион и ветхого порогаОт хаты не нашел, но не грустил, и вот —Из глины с камышом, тесна, темна, убога.Но хижина его на холмике встает.К знакомому пруду его влекла дорога,Пруд заменял ему поля и огород, —Удил легально он, сказать же между нами:Он также промышлял запретными сетями.