Стихотворения и поэмы

...Они — как дикари, что бродят наги
В краю, где жаркий воздух полон влаги:
Не знай бедняги наготы своей[1108]
И не страшись они лесных зверей —
Я мог бы уподобить это племя
Адаму беззаботному в Эдеме.
Но в дальние те земли не дошла
Весть о познании Добра и Зла,
И без вины их души от рожденья
Несут проклятие грехопаденья.
А впрочем, взгляд с изрядной высоты
Преображает дерева в кусты,
Людей — в детишек; мелкие созданья
И вовсе не видны на расстоянье:
Так все, вдали живущие, для вас —
Не боле чем туман, в котором глаз
Разумных атомов[1109]

сыскать не тщится;Но мне их жаль! Я различать их лица
Могу, как вы — мое: ведь я, Мадам,
Стою от них на полдороге к вам.

Но не найдете вы в моем посланьи

Элегии, скрестившей томно длани,[1110]
Ни оды слезной: стих мой не таков,
Как вздохи бледнокровных стариков,
Чей дух со стоном выскользнет из плоти,
Коль вы им благосклонно не кивнете.
Пасть от любви способен я едва ль,
Подняться — да! И мне порою жаль
Безумца, в чьей груди ярится буря,
Чуть милая пройдет, чело нахмуря.
Он от любви то стынет, то горит,[1111]
С деревьями, забывшись, говорит:[1112]
Она владеет им, как лихорадка,
Саму себя сжигая без остатка.
Нет, лишь презренье жен снискал нам тот,
Кто ввел мольбы да пени в обиход![1113]
Как сонный Хаос был всему началом,
Пока стихии, кои заключал он,
К желанным целям розно устремясь,
Древнейшую не разорвали связь,
Отъяв огонь от воздуха и влагу —
От суши, к вящему для мира благу,[1114] —
Так и любовь на свет порождена:[1115]
В сумятице двух первых душ она
Дремала неосознанным томленьем,
Невнятной жаждой, смутным устремленьем.
Блаженный век! С подругою вдвоем
Невинный муж бродил в саду своем,
И взором взор ловя, вздыхали оба,
Дрожа от непонятного озноба,
И робость, замыкавшая уста,
К лицу была мужчине в те лета.
Моряк, стремящийся к заветным землям,
Знай: путь прямой — всех более приемлем;
Страсть, облачась в затейливую речь,
На путь кружной дает себя увлечь.
Разумный муж любви не вымогает:
Ответный пламень тотчас возжигает —
Иль дружбою довольствуется он
И знает, оснащая галеон,
Что назначать отплытье безрассудно,
Пока во льдах прохода нет для судна.[1116]
Любовник, что крушенье потерпел, —
Вот верная мишень для пробных стрел,
Вот оселок девичьему презренью,
Что по пятам за ним влачится тенью.
Отвергнутому вновь просить любви —
Безумье, хоть сама она зови.
Я страсть скорей чем вздохом обесславлю,
Кристаллом ледяным застыть заставлю.
О, полюбить способен я вполне
И верным быть, покуда платят мне
Такою же монетой полновесной:
Взаимный уговор блюду я честно,
А станут гнать — на миг не задержусь:
В привратники я, право, не гожусь.[1117]

Но речь о вас, Мадам, а вы над нами,

Как солнце над рассветными тенями,
Вздымаетесь; и здесь, где наш зенит,
Где полдень наш, вам только предстоит
Начать восход... Ваш облик лучезарный
Рождает в душах отблеск благодарный.
Столь совершенны вы, что пелена
Тончайшей лести — затенить вольна
Сей чистый свет: есть мера в каждом деле,
И выше цели — значит мимо цели.
Ваш путь высок и безупречно прям.
Вы — светоч, и за вами по пятам,
Перенимая каждое движенье,
Влекутся тени,[1118] ваши отраженья.
И здесь, внизу, глядишь, иной паяс
Неловко передразнивает вас;
Но все, любуясь вами издалёка,
Мы ловим брызги свежего истока.
Любовь, прекраснейшая сторона
Всех наших душ, как отсвет рождена
Ярчайшей гранью вашего сиянья.
И если тела и души слиянье
Сродни единству неба и земли,
То мысли уподобить мы б могли
Звездам, чей смысл нам ясен лишь отчасти,
Но мы подчинены их тайной власти.
Любовь же ваша — солнца щедрый жар,
Не сякнущий; и как из почвы пар —
Так наши души тянутся к светилу,
Но чтобы одолеть земную силу,
Душа должна очиститься вполне,
И долог путь к бессмертной вышине.
Кто устремится ввысь, имея пятна
На совести, — тот рухнет вмиг обратно.
Не для бесчестных душ сия стезя,
Там, наверху, им уцелеть нельзя,
Где праведной любви сверкает пламя:
Так низкий прах не наделен крылами
И низкий дух, сколь он ни дуйся вширь,
Вблизи огня вдруг лопнет, как пузырь.
В краю полночном солнца свет отраден,
Но скуп; а где-то жар его нещаден.
Так замерзает тот, кто удален
От вас, а кто вблизи — огнем спален.[1119]
Но воздух равно напоен сияньем[1120]
В лучах заката или утром ранним;
Так истинной любовью озарен
Муж праведный, где б ни скитался он:
Истреблена в нем пустота навеки,
Сияет радость в этом человеке.
Кощунство — славить именем Любви
Жар блудный и волнение в крови.
Любовь весь мир блаженством наделяет,
А не один лишь голод утоляет;
В ряд добродетелей не включена,[1121]
Все до одной включает их она.[1122]