Стихотворения. Поэмы

Капрал
(заключенному)
Идите, сударь, мы пришли помочь больному.

Заключенный

Давайте ж времени в молитвах не терять.
Поднимем-ка его, положим на кровать,
Ксендз Петр!

Ксендз Петр

Оставь его.

Заключенный

Подушку!
(Берет подушку и подкладывает ее под голову Конрада.)
С ним случалось:
Вдруг начинал он петь иль говорить. Казалось,
Совсем с ума сошел. Так день тянулось, ночь,
И больше, а потом все в миг один кончалось.
Но кто же вам сказал, чтоб вы пришли помочь?

Капрал

Брат Петр помолится, пойдем в сторонку, пане.
Я знал, чем кончит он, да, знал уже заране.
Когда патруль ушел, я услыхал здесь шум.
Гляжу я в скважину и — чтоб мне провалиться! —
Такое вижу здесь… Где, думаю, мой кум,
Брат Петр? Пойду за ним, скажу, что тут творится.
Ступай, мол, погляди — наш узник нехорош.

Заключенный

Да говори скорей! С тобой с ума сойдешь.

Капрал

С ума сойдешь? Э, нет, себя возьмите в руки!
Хоть пан красноречив, хоть все прошел науки,
Да вот — ученый наш — лежал в пыли, пластом
И пену извергал красноречивым ртом.
Он много слов сказал, да что-то — непонятных,
А этот страшный взгляд и щеки в красных пятнах!
Я понял в тот же миг, что будет плохо с ним.
Ведь я легионер, уж после взят в рекруты^{167}.Брал штурмом крепости, монастыри, редуты
И больше мертвецов видал в грязи, в пыли,
Чем ваша милость книг за весь свой век прочли.
А кто видал, мой пан, как умирают люди,
Тот кое-что видал. Я видел, как ксендзов
Под Прагой резали^{168}, как с башенных зубцовПод Сарагоссою живых кидали в ров,
Видал, как женщинам отрезывали груди,
В утробе матери закалывали плод.
Видал, как в смертный час глядят убийцы, воры,
И праведника смерть, и мученика взоры,
И турок на колу, французов, вмерзших в лед.
Видал расстрелянных, что в пасть ружья глядели,
Сорвав повязку с глаз, не сдавшись до конца.
Видал и подлый страх на их недвижном теле,
Который выползал, как червь, из мертвеца,
Почуяв, что стыда уже ослабли путы, —
Тот страх, что мучает в предсмертные минуты
Иного гордеца, как жалкого хорька,
Тот страх, когда душа к отчаянью близка.
Я думаю, мой пан, лицо того, кто помер, —
Как пропуск в мир иной, как вытянутый номер:
Вмиг узнаёшь, куда его определят,
В каком он ранге там и проклят или свят.
Так этот человек, недуг его и пенье,
Лицо и взор его внушают мне сомненье.
Идите же к себе, а мы, брат Петр и я,
Мы посидим с больным, — вот, сударь, речь моя.

Заключенный уходит.