Стихотворения. Поэмы

Долгое молчание.

Молодая дама
(литератору)
Об этом, господа, писать вы не хотите ль?

Граф

Старик Немцевич^{186} пусть в свой мемуар внесет:Он копит всякий хлам уже не первый год.

Первый литератор

Вот это был рассказ!

Второй литератор

Ужасный!

Камер-юнкер

Превосходный!

Первый литератор

Прекрасный за столом — для книги не пригодный.
Как может говорить о наших днях поэт?
Кругом свидетели, легенд покуда нет…
В искусстве правила мы держимся святого:
Поэты ждут до… до…

Один из молодежи

До времени какого?
Да, сколько ждать, пока покроет факты лак,
Засахарится вещь, слежится, как табак?

Первый литератор

Здесь твердых правил нет.

Второй литератор

Лет сто.

Первый литератор

Ах, слишком мало!

Третий литератор

Лет тысячу иль две —

Четвертый литератор

Не время б нам мешало, —
И новый мы воспеть сумели бы предмет:
Национального, жаль, польского в нем нет!
У нас ведь простота, радушие в природе,
К жестоким сценам нет пристрастия в народе.
Мы воспевать должны стада, любовь селян:
К простой идиллии всегда влечет славян.

Первый литератор

Ведь не рискнете вы нам выдать за находку
Стихи о том, как он в темнице ел селедку?
Ах, нет поэзии в стихах, где лоска нет,
А лоск лишь там, где двор: умеет высший свет
Судить о красоте, о вкусе и о славе…
Ах, гибнет Польша — нет у нас двора^{187} в Варшаве!

Церемониймейстер

Как, нет двора у нас? Признаться, я не знал!
При ком же соблюдать мне церемониал?

Граф

(тихо церемониймейстеру)
Наместнику^{188} словцо замолви ты за другаИ станет фрейлиной тотчас моя супруга.
(Громко.)
Нет, видно, не для нас придворные чины:
Аристократы лишь двору теперь нужны.

Другой граф

(недавно пожалованный из мещан)
Аристократия — опора всех свобод:
Пример — Британия и английский народ.
Начинается политический спор — молодежь выходит.

Первый из молодежи

Мерзавцы! Палок им!

А[д а м] Г.

Всех на одну веревку!
Я б показал им двор и светскую сноровку!

Н[абеляк]

Как тут начнешь, друзья? Вот главарей парад!
Такие во главе народных сил стоят!

Высоцкий

Вернее — наверху. Народ наш, словно лава:
Он сверху тверд, и сух, и холоден, но, право,
Внутри столетьями огонь не гаснет в нем…
Так скорлупу к чертям — и в глубину сойдем!

Уходит.

Сцена VIII

^{189}

Господин сенатор