Откуда эта горечь? Что со мной такое?Я снова возвращаюсь в стылые покои,И одичалым взором, смутный и смятенный,Прощально озираю дружеские стены;Они глухою ночью и в часы рассветаВнимали терпеливо горестям поэта.Я подхожу к окошку, где стоял подолгу,Высматривая что-то тщетно и без толку,И отхожу, прискучив зрелищем проулка,И эхо в целом доме отдается гулко;Я двери отворяю и снова затворяю,И с маятником мерным шаги свои сверяю,И слышу — где-то шашель древесину точит;Видать, к своей подруге проточиться хочет.Утреет. Заждались настырные возницы.Что ж! Забирайте книги, вынесем вещицы.Пошли! Опальный странник, встречен без участья, —Уеду восвояси без напутствий счастья.Пускай покину город, и пускай в тумане,К пришельцу безучастны, сгинут горожане.Пускай не огорчатся, всхлипнув простодушно, —Мне, говоря по чести, слез ничьих не нужно.Так над раздольным лугом, золотым и щедрым,С увядшей ветки сорван нетерпеливым ветром,Цветок летит засохший, утлый и гонимый,И розы он коснется, пролетая мимо,И хочет вечно длить случайное свиданье,Но ветер засвистит и длит его скитанье:Так среди улиц шумных я, пришелец странный,Носил чужое имя, облик чужестранный;И многих дев прелестных занимал прохожий,На местных сердцеедов чем-то непохожий.Цветного мотылька поймают дети в полеИ, наигравшись всласть, кричат: лети на волю!Летим же! коли перья сберегли для лёта:Летим! И поклянемся не снижать полета!Когда-то покидая отчую округу,И молодых друзей, и пылкую подругу,Я словно бы летел на рысаках крылатых,Мелькали меж дерев платочки провожатых;Я плакал! Слезы льет порывистая младость;А нынче стар я стал, и плакать мне не в радость.Смерть молодым легка. Мы уповаем святоОстаться жить в сердцах невесты, друга, брата;Но лживый свет познав, живет старик согбенныйИ свой провидит гроб, покинутый и тленный,И знает, что надежду тешить нету нужды…Довольно! Мне пора! Простимся, город чуждый!И с богом! Кто задержит гробовые дроги?Их не проводит взглядом путник на дорогеИ, воротясь домой, слезинки не уронит,Услышав, как бубенчик в дальнем поле стонет.