Просит отдыха слабое тело,Душу тайная жажда томит,Горько ты, стариковское дело!Жизнь смеется, — в глаза говорит:Не лелей никаких упований,Перед разумом сердце смири,В созерцанье народных страданийИ в сознанье бессилья — умри!..
«Я была вчера еще полезнаБлижнему — теперь уж не могу!Смерть одна желанна и любезна —Пулю я недаром берегу…»Вот и всё, что ты нам завещала,Да еще узнали мы потом,Что давно ты бедным отдавала,Что добыть умела ты трудом.Поп труслив — боится, не хоронит;Убедить его мы не могли.Мы в овраг, где горько ветер стонет,На руках покойницу снесли.Схоронив, мы камень обтесали,Утвердили прямо на гробу,И на камне четко написалиЖизнь, и смерть, и всю твою судьбу.И твои останки людям милы,И укор, и поученье в них…Нужны нам великие могилы,Если нет величия в живых…
Мне снилось: на утесе стоя,Я в море броситься хотел,Вдруг ангел света и покояМне песню чудную запел:«Дождись весны! Приду я рано,Скажу: будь снова человек!Сниму с главы покров туманаИ сон с отяжелелых век;И Музе возвращу я голос,И вновь блаженные часыТы обретешь, сбирая колосС своей несжатой полосы».
1877
«Великое чувство! у каждых дверей…»
Великое чувство! у каждых дверей,В какой стороне ни заедем,Мы слышим, как дети зовут матерейДалеких, но рвущихся к детям.Великое чувство! Его до концаМы живо в душе сохраняем,Мы любим сестру, и жену, и отца,Но в муках мы мать вспоминаем!
О Муза! я у двери гроба!Пускай я много виноват,Пусть увеличит во сто кратМои вины людская злоба —Не плачь! завиден жребий наш,Не наругаются над нами:Меж мной и честными сердцамиПорваться долго ты не дашьЖивому, кровному союзу!Не русский — взглянет без любвиНа эту бледную, в крови,Кнутом иссеченную Музу…