Стихотворения. Поэмы

И то, что кроткий воспитатель
Ему сказал, вручивши деньги
И обнимая на прощанье, —
Слов этих не забыл Сильвестр.
Он поступил учиться в школу
И обучался в ней прилежно,
И, как луна средь звезд, сиял он
Среди товарищей своих.
Товарищи ему дивились,
Но все ж его не полюбили —
На них давило, точно камень,
Величие его души.
Так на Сильвестра ополчились
И издевательство и зависть —
Летели ранящие стрелы.
Что тут поделать мог Сильвестр!

«Зачем понадобилось это? —

Нередко с кроткой добротою
К товарищам он обращался. —
Вы обижаете меня!
Зачем, друзья, вам это надо?
Учусь не для своей я пользы —
А ради вас!
Ведь все, что в школе я узнаю,
Поверьте мне, пойдет на пользу
Всем добрым людям в этом мире —
Кому угодно, а не мне!
Когда б вы мне взглянули в душу,
Наверное бы полюбили
Меня вы так же, как сейчас
Вы ненавидите меня!
Когда б вы мне взглянули в душу,
Вы поняли б свою ничтожность
И веток бы рубить не стали,
Где созревает плод для вас!
В тени вот этих самых веток
Когда-нибудь вы отдохнете!
О близорукие ребята!
И вы полюбите меня!
Ей-богу! Я уверен в этом!»

Ребята, слушая, смеялись.

Все уверения Сильвестра
Служили лишь зарядом новым
В ружье насмешки. То ружье
Всегда нацелено на сердце
Сильвестру было. И подросток
Все дальше отходил от мира,
Все глубже уходил в себя.
Всех избегал. И стало другом
Лишь одиночество ему.

Так он и жил… О чем он грезил,

 Пустой мечтой считали люди,
Но знал Сильвестр — его виденья
Живыми были существами,
Прообразами дней грядущих.
Они ему глядели в душу.
И как Коран магометане,
И словно Библию евреи,
Историю он мировую
Читал…

О, как она прекрасна,

Та книга чудная! Ведь каждый
Все в ней найдет, чего он ищет.
И для одних она — блаженство,
А для других она — мученье.
Жизнь для одних она, другим же
Сулит погибель книга эта.
Одним даст она оружье:
«Ступай, борись! Бороться будешь
Ты не напрасно!
Ты человечеству поможешь!»
Другим же говорит: «Довольно!
Слагай оружье!
Бороться стал бы ты напрасно!
Ведь будет мир несчастен вечно,
Как и в былых тысячелетьях!»

Что юноша прочел в той книге,

О чем он думал,
Когда дрожащею рукою
Закрыл он книгу?

«Вот виноградина, — он думал, —

Невелика она, а все же,
Чтоб виноградина созрела,
На это требуется лето!
Земля ведь тоже плод огромный,
Так сколько лет необходимо,
Чтоб этот мощный плод созрел?
Тысячелетья? Миллионы?
Но все же и земля созреет,
Созреет этот плод великий,
И будут лакомиться люди
Им до скончания веков!
…Под солнцем зреет виноград,
И прежде, чем он станет сладок,
Мильоны солнечных лучей
В него вдыхают пламень жизни!
Вот так же и земля! Она
Ведь тоже зреет под лучами,
Но те лучи не солнце льет,
А человеческие души.
Явление души великой
И есть вот этот самый луч,
Но появляются не часто
Такие души на земле.
Так как же можем мы хотеть,
Чтоб этот мир созрел столь быстро?
Я чувствую, я — тоже луч,
И помогаю зреть я миру.
Лучи живут лишь день единый,
И знаю я: когда начнется
Тот виноградный сбор великий,
Я отгорю уже, погасну,
И след моих трудов ничтожных
Затерян будет меж великих
Трудов всего людского рода.
Но все же придает мне силу,
Спасает от боязни смерти
Сознанье, что я тоже — луч!

Так принимайся

За работу,
Душа моя!
Пусть ни минуты,
Ни дня потеряно не будет!
Задача велика,
А время
Летит,
И жизни дни — недолги!
А какова цель жизни? Счастье!
А счастье нам дает свобода!
Бороться буду за свободу,
Как многие уже боролись!
Пусть суждено платить мне кровью,
Как с многими уже случалось!
Примите, витязи Свободы,
Меня в ряды свои святые!
На верность знамени Свободы
Я присягаю! Если в теле
Найдется у меня хоть капля
Дурной, изменнической крови —
Ее я выжму или выжгу
Из самой сердцевины сердца!»
Такое сделал он признанье.
Признанья не слыхали люди,
Но бог услышал. И открыл он
Священный фолиант,
В котором
Записаны все жертвы,
И записал в ту книгу имя
Сильвестра.