Фиалковым очам, затмившим Диоскуров{63},Предназначаю я цепочку строк моих.В ней имя нежное властительницы их,Равно таясь от глаз профанов и авгуров{64},Божественно царит. Его затерян след.Ищи внимательно мой талисман заветный,Прекрасный талисман, бесценный амулет,Не пропусти в стихах и буквы неприметной, —Не то напрасен труд, не то прервется нить,Не в узел гордиев{65} затянутая мною.Не надобен здесь меч. Догадкою одногоВозможно, кружево разъяв, соединитьТри слова, что не раз любой бы счел своими,Когда, о признанных поэтах говоря,Поэт хотел назвать достойнейшее имя.Верни ж его из тьмы, очами озаря.Здесь все — твой вымысел, Фернандо Мендес Пинто{66}.Лишь буквы здесь не лгут.Но как же их найти? Оставь бесплодный труд.К тем буквам нет пути.Вовек, сокровище, не выйдешь из глубин ты.
И между тех, кому вы — проблеск утра,Кому, не будь вас, все на свете — ночь,Та безрассветность, для которой небо —Всегда без солнца, — между тех, кто в васБлагословляет жизнь, и с ней надежду,И воскресенье веры — веры в то,Что суть Любовь, и Истина, и Святость, —И между тех, кто ждал в небытииИзбыть отчаянье, но с ложа смертиВосстал, услыша вас: «Да будет свет!»{68},Услыша вас — нет! — лишь прочтя во взореБлагоподатных ангельских очей, —И между тех, кто вам обязан чувствомБлагоговенъя, — знайте же того,Кто ваш — всех боле, предан вам — сверх меры,Кто, в руку взяв неверное перо,Решившись вам признаться, понял с дрожью,Что божьей тайны приобщился он.