Стихотворения. Рассказы. Гора

О  мой Пресветлый!
Когда несметной,
Разгоряченною толпой,
Вздымая пыль клубами за собой,
Проходят нечестивцы мимо
И загрязняют лик прекрасный твой,
Душа скорбит, и боль неисцелима.
В слезах я говорю:
«Прекрасный мой!
Возьми свой жезл и стань судьей!»
Но что я зрю?

Врата суда открыты день и ночь,

Вершится суд всегда, и день и ночь,
Но даже первые лучи рассветов ясных
Не гасят блеска глаз кроваво-красных,
И даже лотосов благоуханье
Не заглушает смрадного дыханья,
А в сумерках, когда отшельник-вечер
Затеплит звезд бесчисленные свечи,
Семь Мудрецов^{43} взирают с высотыНа буйный бред в пыли бредущих мимо
Твоей непостижимой доброты;
Душа моя скорбит неудержимо!
Прекрасный мой,
В тиши лесной
Твой правый суд, и в птичьем пенье,
В жужжанье пчел и ветра дуновенье,
В цветах и в трепете листвы весенней,
Над берегом, лобзаемым волной.

О  мой любимый!

Неукротимы
В безмерной алчности слепой,
Они крадутся за тобой,
На все готовы,
Чтобы похитить светлые покровы
И скрыть под ними сердца пустоту
И вожделений грязных наготу.
Они любовь попрали, истерзали,
Повергли в прах…
Нет сил терпеть, не вынести печали!
И я к тебе взываю, весь в слезах.
Я говорю: «Любимый мой!
Возьми не жезл, а меч и будь судьей!»
Но что я зрю?

Над злобой их ты слезы проливаешь,

Как мать детей, прощаешь,
Грудь подставляешь стрелам их мятежным,
На ненависть любовью отвечаешь,
На ярость — взором нежным.
О мой любимый!
Твой суд незримый
В любви, переборовшей все страданья,
И верности, не знающей сомненья,
И в дружбе, что прошла все испытанья,
В ночах разлуки, полных ожиданья,
И в трепетных рассветах возвращенья,
Омытых кроткими слезами всепрощенья.

О Рудра^{44}

, повелитель грома!Тупою жадностью влекомы,
В твой храм они вошли тайком,
Как воры в дом,
И завладели
Святыней, что хранилась там доселе.
Но с каждым часом ноша все тяжеле,
Гнетет их души тягостным ярмом,  —
Они согнулись, сникли, ослабели…
И я, рыдая, говорю с мольбой:
«Прости их, Рудра мой!»
Но что я зрю?!

Снисходишь ты грозой необоримой,

Неудержимой,
Неправедное с них срываешь бремя,
Украденное в ветре развеваешь,
В прах повергаешь,
Карой их прощаешь…
О Рудра мой, ужель настало время?
Да, вижу я теперь: твое прощенье —
Гремящих молний мщенье,
Тьма светопреставленья,
Ливни крови…
Тем милостивей суд, чем он суровей!

Журавли Перевод А. Ревича