Сто историй любви Джульетты

А в то утро в Амстердаме, когда она улизнула, чтобы сделать тест на беременность?

Бывшего мужа она ведь тоже бросила, подала на развод и ушла от него в тот же день!

Ночное небо вокруг меня смыкается. Вдруг она и меня бросила?

Что я сделал не так в последнее время? Я слишком усердствовал, защищая ее и ребенка. Например, сегодня вечером я четыре раза спрашивал официантку, нет ли в выбранных нами блюдах чего-нибудь сырого или непастеризованного. Элен снисходительно все терпела, понимая: чтобы не сойти с ума, мне нужно верить в свою способность ее защитить. Из-за моей повышенной тревожности она прозвала меня мамой-наседкой.

Больше никаких прегрешений за собой не припоминаю. Мы с Элен отлично дополняем друг друга. Она не умеет готовить и любит мыть посуду, а я – наоборот. Для работы ей нужна тишина; я неразговорчив и тоже люблю тишину. Столетия превратили меня в фаталиста, а Элен остается несгибаемой оптимисткой. Мы с Джульеттой всегда были такими. Инь и ян.

У меня вновь сжимается сердце: что-то здесь не так. Произошло непредвиденное.

Я опускаюсь на колени на краю обрыва, зажмуриваю глаза и начинаю молиться о том, чтобы Элен нашлась. Я молюсь Гере, богине семьи и деторождения. Афродите, богине любви. Гигее, Сотерии и всем другим греческим богам и богиням, каких только удается вспомнить.

Это не мои боги, но отчаянные времена могут поколебать даже самые здравые убеждения, и я молюсь, сосредоточившись на самом главном: пожалуйста, пусть не сбудется проклятие.

Элен

Перелет из Санторини в Афины промелькнул как одна секунда, я и глазом моргнуть не успела. В Афинах у меня пересадка. Я продолжаю терзаться невеселыми мыслями. Люди в переполненном аэропорту избегают зрительного контакта, пытаясь в отсутствие физического пространства создать вокруг себя хотя бы ментальное. Мне это кстати: никому нет дела до грустной беременной женщины в красивом вечернем платье, съежившейся на твердом сиденье, которую увезли в аэропорт прямо с ужина.

Как я здесь оказалась? Я нашла в себе мужество оставить Меррика, потом судьба привела меня на Аляску, и я встретила человека, о котором мечтала с восьмого класса.

А теперь вот так просто вернусь туда, откуда начинала?.. Я закрываю лицо руками.

Женщина рядом со мной встает, и на ее место усаживается неприятный тип в засаленной майке. От него разит табаком, и он давно не принимал душ, что само по себе отвратительно, а уж в середине лета…

Я терплю – сидеть лучше, чем стоять. Но потом он достает бутерброд с жирной рыбой, и я убегаю, пока не стошнило опять.

Надо попросить у кого-нибудь сотовый и позвонить Себастьену. Угораздило же меня влюбиться в единственного мужчину в мире, у которого нет мобильного! На яхте нет стационарного телефона, а в офисе среди ночи никого не застанешь. Значит, я никак не могу с ним связаться. Он наверняка сходит с ума от беспокойства.

Присесть некуда, и я расхаживаю по проходу. Перелет из Санторини в Афины занял меньше часа, теперь надо ждать посадки на рейс в Лос-Анджелес.

Проходя мимо гейтов, я замечаю мигающее табло отправлений. От нечего делать я читаю названия городов, будто могу сесть в другой самолет, который избавит меня от всех проблем.

Лиссабон: вылет через пятьдесят пять минут.

Марокко: вылет через сорок минут.

Пекин: скоро начнется посадка.

Женева: идет посадка.

О, Женева, там штаб-квартира Julius A. Weiskopf Group. Возможно, они сумеют нам помочь. Если у них хватило средств отправить охрану к дому Себастьена в глуши на Аляске и если он им доверяет, то, возможно, они остановят Меррика и Аарона.

Только станут ли они меня слушать? Строго говоря, я не их клиент, хотя они и помогали мне с бракоразводным процессом. По просьбе Себастьена.

Тем не менее сдаваться нельзя. Надо испробовать все средства. Я не позволю Меррику уничтожить Себастьена и разрушить мою новую жизнь, которую с таким трудом построила. Время есть. Меррик ничего не узнает, пока не выяснит, что я не прилетела в Лос-Анджелес.

Рейс на Женеву отправляется через тридцать минут. Я бегу к стойке и нетерпеливо переминаюсь с ноги на ногу, пока агент обслуживает двух пассажиров передо мной.

Наконец, когда до вылета остается пятнадцать минут и двери самолета могут в любую минуту закрыться, подходит моя очередь. Я атакую стойку.

– Здравствуйте, мне срочно нужно в Женеву, пожалуйста, могу я поменять свой билет в Лос-Анджелес? – выпаливаю я, протягивая посадочный талон.

Мужчина сначала теряется, затем берет себя в руки и растягивает губы в улыбке – что взять с ненормальной американки?

– Сейчас посмотрю…

Он медленно тычет в клавиатуру двумя указательными пальцами.

Я барабаню руками по стойке: ну скорее же! Он останавливается и поднимает брови, я сжимаю кулаки. Я не хотела его обидеть.

Он продолжает неторопливо клевать кнопки.

Гормоны беременности, не выдержав напряжения, прорывают плотину, и я разражаюсь слезами.

Он поднимает на меня встревоженный взгляд.

– Извините… Я просто… мне просто… оч-чень н-нужно… в Жене-еву.

Я исхожу соплями и слезами.

Агент внезапно обретает способность печатать двумя пальцами с невероятной скоростью.