Сто лет восхождения

Приехал Иоффе утром, в институт добрался по старинке, на извозчике. Сразу же прошел к себе в квартиру. Оттуда прямой ход в директорский кабинет. Секретарю сказал, чтобы не беспокоили. Даже традиционный обход по Физтеху не совершил. Так нет, узнали каким-то образом, что он приехал, и готовы закрутить в круговерти. А тут надо подумать. Серьезно подумать, без помех. Приказ он напишет сам...

Где-то, кажется в Бологом, поезд остановился. Он проснулся. И в полудреме, будто из туманного сна, который прервался остановкой, выплыла начальная фраза приказа: «Для работ по ядру, являющихся старой центральной проблемой научно-исследовательских работ ЛФТИ, образовать особую группу по ядру в составе...»

«Старая проблема» — эта формулировка сразу, как массивный забор, отсечет все толки о модности. Дудки, товарищи проверяльщики и ревизоры. Проблема старая, многотрудная, попробуйте придраться к подобной формулировке. А если нет, то давайте поспорим. На сей счет и легла в приказ вторая строчка: «Академик А. Ф. Иоффе — начальник группы».

Директор Физтеха так и лежал в темноте, не зажигая настольной лампы под уютным желтым платком с кистями. Сосед по купе, военный со звездами в петлицах — так академик и не научился разбираться в этих воинских званиях, — шумно храпел, откинув руку с часами на холщовый валик дивана...

Почему память как-то уж слишком услужливо подсовывала ему фамилии одних теоретиков? Иваненко, Ландау. Ими больше сделано? Конечно. Они глубже всех проникли в проблему. А не наступает ли в физике ядра эпоха затяжных, нудных экспериментов? Даже десять самых первоклассных теоретических статей не предъявишь комиссии проверяльщиков. Убедительней все же результаты пусть одного, но солидного исследования. Значит, необходим экспериментатор-лидер, тоже ядро, вокруг которого сомкнутся все: и теоретики, и те, кто умеет работать руками.

А трудный все-таки был денек в Москве. Хождение по инстанциям не подарок... Так кто же будет заместителем? Алиханов? Последняя работа об отражении рентгеновских лучей у него получилась красивой. И новичок показал себя. Новичок? Как живучи в нас все же первые впечатления. Четыре года уже скоро, как Арцимович в институте. Было интересно. Не прибежит ли новичок к академику с просьбой о переводе куда-нибудь от Алиханова? Такое уже случалось. Но Арцимович не пришел. И вот есть статья, написанная им совместно с Абрамом Алихановым. Иоффе сам с карандашом в руках прошелся по ней, прежде чем завизировать перед отсылкой в журнал. Придраться не к чему. Красивый эксперимент. Да и в «Ядерном семинаре» Арцимович не раз и не два выступал как возмутитель спокойствия.

Алиханов—Арцимович... Эти две фамилии последними пробились сквозь полудрему в ночном купе, когда экспресс уже миновал Малую Вишеру. Всплыли они и сейчас, когда директор Физтеха обдумывал новый приказ. И все же после тщательных размышлений Абрам Федорович отказался от этих двоих. Алиханов уже весь в своей теме. Он и дальше будет продолжать ее. Арцимович? Работу, которую он сделал, можно отнести к разряду классических исследований. И главное — он обнаружил редкую среди экспериментаторов способность к теоретическому обобщению. Но он молод. Слишком молод.

Да, для ядра нужен сильный организатор. Одержимый идеей. Для этого среди «молодняка» Физтеха есть только один человек.

...Полтора года назад, когда отпускная лихорадка захлестнула Физтех и сам Абрам Федорович собирался в Кисловодск, секретарь подал ему телеграмму. Он взглянул на пункт отправления: какие-то Тетюши. Потом пробежал текст, из которого понял лишь одно. Сотрудник не сможет прибыть из отпуска в срок из-за опозданий пароходов. Телеграмма была длинной, обстоятельной и, по мнению академика, бестолковой.

Вскоре сотрудник сидел в кабинете академика, рассказывая о своих дорожных мытарствах, и, ударяя ребром ладони в край директорского стола, все повторял: «Генерала бы туда, на Волгу. У него бы пароходики бегали как часы».

Так Иоффе узнал, что многие в Физтехе за организаторский дар и упорство называют Курчатова генералом.

Академик на мгновение представил этого высокого молодого человека с волевым подбородком в военной форме и фуражке с высокой тульей. Вспомнил жесты его на ученом совете, когда тот докладывал о последней работе своей группы, и резкие реплики. Действительно — генерал.

И уж если кому и занять в этом новом приказе второе место, то, пожалуй, только Курчатову. Иоффе взял чистый лист бумаги. Энергичен? Да! Работоспособен? Без сомнений. Список сделанного говорит сам за себя. Умеет заставить работать других? За то и прозвали генералом.

Значит, вторым в приказе будет... Иоффе взял ручку и написал: «Курчатов И. В. — заместитель начальника группы». Дальше строчки приказа ложились плотно, четко, почти без помарок,