Сто причин моей (не) любви (СИ)

Нейл замирает, любуясь этим зрелищем. Разум отключается. Он животное. Беспощадное, жаждущее, изголодавшееся. И он медленно входит в свою девочку, закрывает глаза, громко выдыхая — о, черт… как хорошо… Эвелина напряженно постанывает, и Нейл добирается до закушенных ею губ, зацеловывая ее рот до тех пор, пока эти упрямые губы не разжимаются, впуская его язык.

Горячо и тесно.

Давление, напор, тугое сопротивление.

Нейл обездвиживает ее почти силой, когда Митчелл дергается. Однако, ослабевает хватку, встречая ее взгляд, умоляющий о передышке. Он дает ей продышаться, но она все еще дрожит, и губы у нее обкусаны почти до крови. И Нейл зализывает их с рыком, пытаясь загладить свою вину — ей больно. Из-за него.

Его пальцы сплетаются с ее пальцами. Нейл приподнимается, заводя ее руки выше и вжимая в постель. Удовольствие бежит по его телу, бьется в каждом выдохе, жаром разрывает грудь, и терпеть больше нет сил. Нейл усиливает давление, ощущая, как Митчелл сводит ноги, обхватывая его бедрами, а затем задерживает дыхание — он входит полностью и глубоко.

Печать истинности опаляет жаром их обоих.

И оба задыхаются.

Глубокие поцелуи мешаются со стонами — дракон больше не ждет. Его плоть входит в нее с потрясающе порочными хлюпающими звуками. Снова горячо. Нейл смотрит в ее глаза. Целует. Ловит губами каждый ее стон.

Она его.

Держится пальчиками за его руки, блаженно изгибается.

Она его.

Его.

Ее ножки, плотно обхватывающие его бедра, расслабляются. Она впускает глубже. Позволяет толкаться сильнее и чаще.

Нейл опускает голову, выстанывая ее имя. Нет, не Митчелл. Эви… Эви… Его малышка.

Снова сплетает их пальцы, снова вжимается в нее.

Он сломает нахрен кровать. Дракон рычит и жмурится от наслаждения, работая над своей женщиной, как проклятый, а ее тягучие стоны, частое дыхание, ее упругая грудь, подпрыгивающая от каждого толчка, лишают его остатков благоразумия.

Теперь Нейл знает, какая Митчелл вкусная. Она сокровище.

Он оглох и ослеп — важны только ощущения. Накатывает приятная усталость, по спине градом течет пот, обоняние улавливает запах секса. Нейл стонет, вдалбливаясь в покорную, маленькую Митчелл до судорог. Сладко кончая в нее, просто падает и шумно дышит. Чувствует, как Эви гладит по его волосам и нежно целует его в плечо.

Не раздавать бы ее. Приподнимается и сразу же впивается в ее рот.

Любит ее.

Как последний идиот.

Любит, как никогда.

Откатывается и притягивает ее к себе на грудь, ощущая, как она льнет и закидывает свою ножку на его бедро. Удивительная малышка. Невероятная.

Нейл медленно приподнимает перебинтованную руку, ощущая в себе пульсацию силы. Огромную мощь драконьей магии. Его радужки все еще золотые, а под бинтами, кажется, не осталось ран. Хочется взлететь, распахнуть крылья, оглушить всех ревом — хочется нагнать страха, рвать и убивать, доказывая свое превосходство. Нейл знал, что он сильнее всех драконов Элхорна — он неуязвим.

Он сгреб Митчелл в охапку, обнимая за хрупкие плечики и вдохнул аромат ее волос.

Единственная его слабость.

И весь смысл его жизни.

* * *

Утром он планировал повторить.

Едва дождался, когда над горизонтом забрезжит рассвет. Было бы благоразумно дать Митчелл выспаться, но Нейл был эгоистом. Он всю ночь не сомкнул глаз, мечтая снова с ней переспать.

— Эви, — он обхватил пальцами ее подбородок, поворачивая к себе и разглядывая спящую девушку.

Нежно огладил ее губы пальцами. Что он наделал, в самом деле — ее губы просто пунцовые о его голодных поцелуев!

С другой стороны, Нейл честно предупреждал — будет долго и много. Свою женщину он собирался любить, как следует. А после того, как он больше недели жил монахом, он стрясет с Митчелл должок за каждый ее отказ.

Снова подушки летят на пол. Одеяло тоже прочь. Нейл преспокойно распинает сонную девушку под собой, зарываясь лицом в ее волосы. Как же сладко она пахнет…

И в этот момент раздается короткий стук в дверь.

— Господин Олсен, — вежливый, монотонный голос камердинера злит Нейла как никогда.

— Какого черта? — рычит он. — Что тебе надо в такую рань, Грейм? — и не дожидаясь ответа, бросает: — Что бы ни случилось, не сейчас.

— К вам леди Эмилин.

Нейл замер.

Кажется, Митчелл окончательно проснулась. Она требовательно завозилась под ним, а затем уперлась кулачками в его плечи. Нейл перевел на нее взгляд— проклятье, в ее еще сонных серых глазах вспыхнуло и тотчас растворилось что-то болезненное.

— А-ну, слезь с меня, Нейл! Ну, же… — прошептала она.

Обнаженная и злая.

И такая маленькая.

А сколько гонора!

— А, если нет? — спросил он нахально, толкаясь бедрами и заставляя ее краснеть. — Ты ревнуешь, Митчелл?

— Еще чего. Ерунда…

— Нет? — он изогнул бровь, а в следующую секунду склонился, поцеловал ее в губы и прошептал: — Точно нет?

— Точно! — задыхаясь, пропищала Митчелл. — Отпусти, Нейл! Иди, куда хочешь! Делай там… гр-р, — забилась, пытаясь вырваться: — что хочешь! Нейл! Хватит!

— Чего ты так бесишься, Митчелл?

— Ты ее любишь!

— Тебе же все-равно? Или нет? — он перехватил ее запястье, прижал к кровати: — Тебе не безразлично, правда? Где я и с кем, и что чувствую? Ну, Митчелл, признайся.