Сто причин поверить

Они договорились в тот вечер, что в ближайшие выходные начнут искать. Но тут такая удача: вместо двух выходных у Насти четыре! И адрес загородного дома отца Инги Мишиной она узнала. Это ли не судьба?

– Да, видимо, само провидение толкает нас с тобой на поиски, – шумно зевнула в трубку Тамара, когда Настя позвонила ей в четверг в семь утра. – А чего вчера не позвонила? Не предупредила? Разбудила меня сейчас ни свет ни заря.

– Вчера у тебя весь вечер был выключен телефон, – с обидой произнесла Настя. – Включился полчаса назад. Я же просила тебя быть на связи.

– Разрядился, – быстро проговорила Тома. – Утром только включила.

– Ну что? Едем сегодня?

– Куда? – почти с испугом отозвалась Тамара.

– За город. На адрес отца Мишиной Инги.

– Я не поеду, – категорически ответила подруга. – Это у тебя два дня дополнительных выходных. Не у меня. В субботу утром созвонимся. Но рано не звони. После десяти утра, не раньше. Идет?

– Идет, – буркнула Настя недовольно и отключилась.

Сгребла со сковороды в тарелку подгоревший омлет, поставила рядом с тарелкой полный кофейник, чашку. Взяла в руки вилку, и тут Грибов звонит.

– Чего тебе? – нелюбезно отозвалась Настя, не поздоровавшись.

– Если ты думаешь, что это я тебя сдал, то…

– Проехали. Знаю, что не ты. Чего звонишь? У меня выходной.

– Меня тут с поручением в ближнее Подмосковье отправили, – начал издалека Валера. – И совершенно случайно этот населенный пункт по соседству с тем, где после гибели отца Мишиной Инги у семьи остался огромный дом. Я хотел заехать. Взглянуть. Не хочешь со мной?

Настя улыбнулась.

– Хочу.

– Я уже у твоего дома. Если поторопишься, захвачу тебя с собой…

Из завтрака она употребила только кофе. Прямо из кофейника, некогда было в чашку наливать.

Полчаса, пока выбирались с забитых машинами дорог, молчали. Потом Настя не выдержала, спросила:

– Где адрес нашел, Гриб?

– Подсмотрел, – ответил коллега, сворачивая на дублер, выводящий за город.

– Где?

– У тебя в компьютере, – признался он, тут же получил подзатыльник, потер ладонью ушибленное место. – Зато честно, капитан.

– Поездку за город намеренно организовал?

– Вот тут точно не я. Смотров отправил. И знаешь… – Грибов покосился в ее сторону. – Мне кажется, что он по-настоящему крут, наш майор. Просчитывает нас с тобой на щелчок пальцев.

– Куда клонишь? – Настя обеспокоенно завозилась на пассажирском сиденье. – Он тоже «подсмотрел» у меня в компе адрес и поэтому организовал тебе выезд по соседству? Знал, что я туда поеду. Знал, что ты туда поедешь за мной следом или рядом и…

– Примерно так.

– Блин! Опять выговор будет!

– Не будет. Он умный мужик. – Грибов въехал на заправку, остановился у колонки. – Думаю, он тоже сомневается в отсутствии состава преступления в самоубийстве Лопачевой. Что-то ему не нравится, как и нам. Поэтому вот и всю эту возню затеял.

– А прямо сказать: ребята, артистка не сама, ей помогли, расследуйте… Так нельзя?

– А так нельзя. Наверху не поймут и не одобрят. Кстати, как там твой Долдон? Починила?

– Ага! – фыркнула Настя. – Починила так, что он теперь каждый час стал звонить.

О Настином детстве с дедом и историю будильника Грибов знал. Как-то долго сидели в машине, наблюдая за подозреваемым, выговаривались до прозрачности.

– А ты его подушкой накрывай, – посоветовал Грибов со смешком. Тут же напрягся. – Блин, Смотров звонит. Сиди тихо…

Разговор занял не больше минуты. Валера только успевал говорить «так точно». Отключившись, вытер пот со лба, покосился на Настю.

– Говорил же, что крут наш майор.

– Что, прямо догадался, что я с тобой рядом? – недоверчиво глянула Настя.

– А то! Говорит, смотри за ней – за тобой то есть. Смотрите, говорит, аккуратнее. Чтобы ничего не вылезло до поры до времени. Что-то еще хотел добавить, но не стал. Потом, говорит.

– На тему?

– На тему упавшей в оркестровую яму артистки. Как там ее?

– Нина Аверкина.

– Она самая. Что-то там с ее падением не так. Ладно, скоро подъедем, давай подумаем, как и с чего начать…

Глава 12

Сложная штука – удача. Сложная и справедливая. Это только кажется, что к кому-то она все время передом, а к кому-то незаслуженно задом. Кому-то постоянно раздает плюшки, а кому-то дырки от бубликов. И видится тем – вторым – в этом страшный злой умысел. И начинают они со временем ненавидеть тех, кому постоянно везет. Ненавидеть и гадить им. Иногда тайно. А иногда и нет. И в какой-то момент кажется невезучим завистникам, что вот-вот, еще немного, и сами они окажутся в победителях. Будут смотреть свысока на тех, кому еще вчера завидовали. И, может, даже…

Может, но не факт, отщипнут от своей удачи долю малую им – жестоко наказанным.

Так большую часть жизни думал и наслаждался отмеренным ему судьбой везением Николай Федорович Баклашкин. Думал, совершенно упуская из виду тот факт, что везучие дни, отведенные ему Господом на этой Земле, не бесконечны. Они стремительно исчезают. Тратятся безвозвратно. И вот потом, когда все у него поменялось, он принялся тосковать, злиться, а потом и вовсе сжигать свои дни в тщетных ожиданиях.