Сто причин поверить

– Так точно, – кисло улыбнулся Валера и пошел по спальне искать свои трусы.

Из ванной Настя вышла полностью готовая к выходу из дома. В темных джинсах, тонкой водолазке с рукавами до локтя. Как говорится, застегнутая на все пуговицы. Чтобы никаких соблазнов у Грибова не возникло. Ну…

Ну и у нее заодно.

Валера уже успел приготовить им омлет. Какой-то хитрый – с гренками и помидорками. И по две сосиски сварил и сбоку от омлета в тарелках пристроил. И так ей это понравилось. В смысле забота, пусть и незатейливая. И таким это показалось вкусным, что она расчувствова-лась и разрешила себя поцеловать. По-серьез-ному – с языком.

– Спасибо за завтрак, Гриб, – поблагодарила она его уже в машине.

– Валерой меня зовут, Настюша. Не бойся произносить мое имя.

Она хотела было что-то начать говорить о привычке, но промолчала. Это выглядело бы как оправдание. А оправдываться ей было не за что. Она не виновата, что не умеет растворяться в чувствах. Не приучена. К тому же не успела бы вставить слово. Ему снова позвонила его мама.

– Валерочка, привет. Все хорошо у тебя? – спокойным ровным голосом поинтересовалась она.

– Да, все хорошо, мам. И я позавтракал. И рубашку поменял. У меня в машине есть запасная, ты же знаешь.

Если что, то к ней вчера они приехали на двух машинах – каждый на своей. А вот сегодня утром Грибов поехал на машине Насти, оставив собственную возле ее дома.

– Скажешь Смотрову, что у метро меня подобрала, – сказал Грибов, когда Настя попыталась возмутиться.

Она понимала, что он хочет вернуться сюда вечером. И машину для этих целей оставлял на ее парковочном месте. Но не понимала, хочет ли она этого.

Ей с ним оказалось неожиданно хорошо. Никакой неловкости или стеснения. Какой стыд, они сто лет друг друга знают! Она ему давно нравилась. Ей…

Скажем, ей он был не противен. И она даже считала его симпатичным. Может, иногда слегка мягким и бестолковым, но не дураком точно. У нее давно не было отношений. В предыдущих она вязла, как муха в варенье. И хотелось, и напрягало одновременно. Настя, как-то поразмыслив, поняла, что хочет чего-то легкого, необременительного, свидания от случая к случаю. Грибов идеально подошел бы на роль приходящего иногда любовника.

Если бы еще не его нытье про чувства…

– Сынок, а девушка, у которой ты… – вклинился в Настины размышления голос Валериной мамы, – …ночевал, она кто вообще? Коллега?

– Да, – честно ответил Грибов.

Он как-то рассказывал, что никогда маме не врет. Может промолчать или уйти от ответа, но не соврать.

– А это не та девушка, с которой я однажды тебя видела? – не унималась мама Грибова. – Такая высокая, худая, с короткой стрижкой? Она еще была в байкерской куртке и джинсах с карманами у колена? Она?

– Мам, ну хватит, а. – Грибов покосился на Настю.

Та не хотела, но все слышала. И поджала губы в ожидании маминого резюме.

– Она? – с нажимом повторила мать Валеры. – Ты же знаешь, я не отстану!

– Она, она, и что?

Хорошо, ехали в самом центре зарождающейся пробки, иначе точно остановилась бы и вытолкала этого маменькиного сынка из машины. Вот только пусть попробует эта навязчивая женщина что-нибудь сказать о ней нехорошее, вот только пусть попробует!

Но женщина, мать Гриба, неожиданно удивила. Хохотнув, она проговорила прежде, чем сказать сыну «до свидания»:

– Супер, Валера. Она мне нравится. Как это вы сейчас говорите, зачетная девушка.

Он минуту, наверное, таращился на потухший телефон. А потом, покрутив головой, изумленно воскликнул:

– Вот пойми вас, женщин. Был уверен, что будет в точности наоборот…

Глава 22

Смотрова в кабинете не было. Они расселись по своим местам. Настя тут же велела Валере писать отчет о вчерашнем визите к овдовевшему Ивану Аверкину. А сама набрала Сашу.

– Как ты вообще, а, Сашок?

Шмыгнув носом, Саша призналась, что плохо. Два дня отгулов ничего не поменяли. Она по-прежнему не может стоять у операционного стола. Хотя Олег Градов ей всячески помогает. Про «всячески» сразу захотелось уточнить. И попросить перечислить по списку. Сдержалась.

– Я никакая, Настюша, – закончила со всхлипом Саша.

– И ты не на работе?

– Я взяла отпуск, – призналась подруга. – И все время плачу.

Настя закатила глаза. Ох уж эти милые, нежные барышни. Стоит только чему-то в их жизни пойти не так, они сразу мордой об асфальт. Пардон, лицом.

– А ты… Ты ищешь его, Настя?

Проглотив возмущение, она соврала, что ищет. Хотя была уверена, что Гриша не вылезает сейчас из Тамаркиной койки.

Для разговора с ним еще не было серьезных предпосылок. Показания соседки Светланы не в счет. Он может легко взять ее слова под сомнение. И выставить полицию дураками. Во всем остальном: самоубийстве его жены, самоубийстве женщины из дома напротив, его отношениях с подругой его жены, – нет состава преступления. Даже если подруга его бывшей жены покончила собой. В чем его обвинишь?

Но разве Саше докажешь!

– Он у Тамары! – вдруг с ненавистью произнесла Саша. – Я это точно знаю!

– Ты следила за ними? – не удивилась Настя: чего-то подобного она ожидала.

– Нет, но…

– Сашок, давай честно, идет?