Читаем Сто старинных корейских историй. Том 2 полностью

Земля гоблина-токкеби

Давным-давно жил один бедный крестьянин, не имевший даже клочка земли. Приходилось ему брать участок поля в аренду. Трудился крестьянин круглый год, спины не разгибая, а урожай хозяину земли отдавал, самому же почти ничего и не оставалось. Еле-еле перебивался он с куска на кусок.

Раз возвращался крестьянин с поля домой, и тут из-за поворота выскочил на дорогу какой-то страшила. Смотрит крестьянин – так это же гоблин-токкеби! Гоблинам ни в коем случае нельзя показывать, что боишься их. Наоборот, надо принять невозмутимый вид да ещё и прикрикнуть. Так крестьянин и сделал.

– Эй, ты чего это под ногами мешаешься?! – возмущённо воскликнул он.

Отвечает ему токкеби:

– Вижу я, душа у вас, точно шёлк. Я здесь, чтобы ваше желание исполнить.

Так оно и было. Хотя крестьянин и жил в нищете, но на чужое добро не зарился, на долю свою не сетовал, никого не винил – думал, что такова воля небес. Был он сердцем кроток, как ягнёнок. Но раз уж пообещал токкеби его желание исполнить, признался крестьянин, что ничего ему не надо, разве что немного собственной земли. Больше всего на свете хотелось ему свою землю пахать, пускай и крохотный клочок. Вот и сказал он об этом токкеби:

– Чего желают нищие крестьяне? Разве что землицы клочок.

Токкеби тут же куда-то исчез и через миг появился с документом на землю. Отдал документ крестьянину и скрылся. Развернул крестьянин бумагу, смотрит и глазам своим не верит: он теперь владелец огромного поля! Так в один прекрасный день стал нищий крестьянин землевладельцем. Засеял он поле зерном, разными травами и не мог нарадоваться своему счастью. По осени собрал урожая полный амбар. И сам ел, и на рынке продавал, а на вырученные деньги купил потом ещё земли. Так за несколько лет обзавёлся крестьянин большими владениями и сделался богачом.

Но стоило ему разбогатеть, нрав у него испортился. Раньше, когда крестьянин бедным был, он чужого не желал, а теперь обуяла его ненасытная. Всё ему чего-то не хватало. Про своё добро и думать забыл – брали его завидки на чужие пожитки. Раньше, когда в бедности жил, никого ни в чём не винил, а теперь почернело его сердце: чуть что – всех вокруг попрекал. Урожая нет – батраки виноваты, непогода на дворе – небо виновато. Все кругом виноваты, всё не так.

А между тем в гости к богачу заглядывал иногда тот самый гоблин-токкеби. Смотрит он как-то раз – хозяин губы надул. Удивился токкеби, спрашивает, не случилось ли чего. А богач в ответ:

– Дал бы ты мне тогда земли побольше, я бы её продал да чиновничий пост себе купил. А ты только клочок и дал, вот и пришлось мне спину гнуть, чтобы прожить. Это всё ты виноват.

Как услышал токкеби такие слова, рассердился не на шутку. Ничего он не сказал богачу, просто исчез и больше не появлялся. А немного погодя пропал и документ на землю. Выходит, у всех полей теперь другой хозяин появился.

Так в один прекрасный день богатый землевладелец снова превратился в бедного крестьянина.

Невеста с того света

Давным-давно жил бедный крестьянин. Семьи у него не было, и жил он один. Раз пошёл крестьянин на реку рыбу ловить и видит: стоят на берегу старик и старуха и спорят, кому из них первому в воду броситься. Старик говорит: «Я первый прыгну», а старуха возражает: «Нет, я!»

Подбежал к ним крестьянин и не дал беде случиться. Тогда поведали ему старики про свою тяжёлую долю. Есть им было нечего, и чем умирать голодной смертью, решили они лучше в реке свою кончину найти. Пожалел крестьянин стариков, утешил добрым словом и позвал к себе жить.

– Снова у меня батюшка с матушкой появились! Я и сам живу небогато. Но в тесноте, да не в обиде.

Так и зажили они втроём. Жили дружно, делили вместе и радость, и невзгоды. Но потом пришла в дом беда: захворал крестьянин и скоро умер. Умер и отправился на тот свет.

И вот предстал он перед владыкой царства мёртвых. Открыл владыка книгу судеб человеческих, потом взглянул на крестьянина и спрашивает:

– Ты ведь двух человек от смерти спас, не так ли?

Рассказал крестьянин, как спас стариков, взял их в свой дом и почитает как отца и мать. Выслушал владыка его рассказ и говорит:

– Путь твой земной, начертанный судьбою, короток. Но ты людям жизнь спас, так что теперь и тебе дозволено дольше пожить. Верну я тебя на землю, заботься о стариках. Придёшь снова, когда настанет твой час.

Исправил владыка запись в книге, скрепил её печатью и велел крестьянину на землю возвращаться.

Вышел крестьянин за ворота царства мёртвых и только собирался домой идти, как вдруг видит: идёт навстречу какая-то девица – волосы до земли распустила и плачет-убивается.

– Отчего ты так горько плачешь? – спрашивает её крестьянин.

– Как же мне не плакать, – говорит девушка. – Я у батюшки с матушкой единственная дочь, да вот померла и привидением стала. И замуж выйти не успела, и довольства в жизни не видела.

Выслушал её крестьянин и вернулся вслед за девицей в царство мёртвых. Вернулся, предстал перед владыкой, тот его и спрашивает:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное / Биографии и Мемуары
О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство