Сто страшных историй

— Мы долго спорили, — вмешался инспектор. — И не только по поводу отсутствия признаков разложения. Кто украл тело от костра? Здешние людоеды? Тогда почему они не съели Тибу? Почему не забрали одежду? Здесь это великая ценность. Если же тело украли не для еды и не для ограбления… Тогда для чего?!

— Место глухое, — добавил старший дознаватель. — Если верить доносчику, там никто не шастает. Нам пришло в голову…

Он замолчал. Поминать голову сейчас казалось делом опасным.

— Мы решили, что тело выкрал сам Тиба. В смысле, перерожденец. Мы его не выявили, значит, надо продолжать поиски. Честно говоря, мы не представляли, зачем перерожденцу может понадобиться его прошлое тело…

— И как, — подхватил инспектор, — Тиба принудил кого-то убить его? Да еще и острым мечом! Сами видите, Рэйден-сан: находка не убавила загадок. Напротив, их количество только выросло.

Сквозняк взъерошил мне волосы.

— Что же вы сделали с телом Ловкача?

— Утопили, — без обиняков уведомил господин Сэки. — Не хранить же его в палатке? Да хоть и снаружи! Сегодня он не разлагается, а завтра начнет вонять. Зарыть негде, тут сплошной камень; сжечь — топлива в обрез. Отдали приказ береговым стражникам, те и утопили Тибу перед рассветом. Привязали к ногам камень…

Перед рассветом, взвыл хор голосов в моем мозгу. Перед рассветом, поняли мы, запомнили мы.

— Голова! — эхом отдалось за полотняными стенами палатки. — Мы нашли голову!

* * *

Ямасита Тиба, более известный как Ловкач Тиба, умер.

Голова, которую грязный ссыльный, торжествуя, держал за волосы, скалила зубы в последнем отчаянии. Глаза бессмысленно пялились на нас, не моргая, кожа приобрела восковый оттенок. Нос сделался острее обычного, щеки запали.

Я подошел к ссыльному. Гоня прочь брезгливость, превозмогая страх скверны, тронул пальцем лоб Тибы. Холодный, да. Мертв, никаких сомнений. Мертвое тело на дне, мертвая голова здесь.

— Где нашли? — спросил инспектор.

— На берегу! — загомонила толпа.

— Вон там!

— Где топили…

— Она за камнями валялась!

— Сразу и не приметишь…

— Рюха поссать отошел, а тут она!

Наверное, предположил я, не обнаружив тела там, где он его оставил, Тиба запаниковал. Начал метаться над островом. Время поджимало, солнце вот-вот грозило взойти. Может ли хитобан учуять, где находится его тело? Если может, Тиба ринулся к берегу, но опоздал — тело к этому времени лежало глубоко под водой, недоступное для хозяина, с камнем, привязанным к ногам. Нырнуть? Отыскать? Прирасти? Не выплывешь, задохнешься: камень есть камень.

Рассвет положил конец метаниям.

— Вот и все, — с видимым облегчением произнес господин Сэки.

— Все, — согласился инспектор.

И, гулко хохотнув, добавил:

— Представляю, какие лица будут у тех, кто станет читать мой доклад!

2

Похвала господина Сэки

Сборы заняли много времени.

Сперва решали, что делать с головой. Везти в Акаяму, как доказательство? С одной стороны, для такого решения имелись веские основания: голову без труда опознали бы, подтвердив личность Ямаситы Тибы. И что? Еще до нашего отъезда в докладе стражников прозвучало: тело и голова Ловкача найдены по отдельности. Мертвая и протухшая в дороге голова не смогла бы подтвердить способности хитобан. Напротив, ее омерзительная плотскость сама по себе противоречила любым чудесам.

— Не повезем, — принял решение инспектор. — Голова пропала, голову нашли, голова сдохла… Наверху решат, что мы морочим им голову. Сделаем общий доклад, так будет достоверней.

— Достоверней? — с непередаваемым сарказмом подхватил Сэки Осаму. — Это уж точно!

Топить голову мы тоже не захотели. Во-первых, камень гораздо легче привязать к телу, чем к голове. Вдруг веревка, размокнув в воде, соскользнет? И потом, голова на дне, тело на дне… Опасная близость! От такого трупа, каким был Ловкач, можно ждать любых пакостей. Не хватало еще, чтобы близ острова Девяти Смертей всплыло какое-нибудь чудовище! Даже если святой Иссэн выяснит, как зовут чудовище, никому от этого легче не станет.

— Сжечь, — предложил господин Сэки. — Наилучший выход.

Его идея не встретила сопротивления.

Топливо для костра ссыльные собирали чрезвычайно долго. Я с ужасом представил, что было бы, реши господин Сэки сжечь найденное тело Ловкача. Торчали бы мы на острове до пришествия будды Мироку[41]! Все это время мы стояли возле палатки, не спуская глаз с головы. Казалось, она вот-вот моргнет, дрогнет ушами и улетит неизвестно куда.

День, не день, смерть, не смерть — улетит!

Доверить наблюдение слугам? Стражникам? Нет уж! Лучше мы сами. Даже предложение инспектора следить по очереди, пока остальные в палатке пьют чай и подъедают остатки провизии, не нашло поддержки. Тогда Куросава велел принести ему еды прямо сюда, на свежий воздух, и принялся с завидным аппетитом опустошать миски, чашки и плошки. Любой, глядя на него, проголодался бы. Но мне, увы, кусок в горло не лез.

Наконец костер запылал.