Сто страшных историй

Желала и требовала, поняли мы,

запомнили мы.

Сэки Осаму:

О, я начинаю прозревать,

мы приближаемся к разгадке.

Говорите же!

Рэйден:

Без подорожной нельзя путешествовать,

без завещания — трудности с наследством.

Чем определяется ущерб от пожаров?

Отчетом пожарной службы.

Как признаётся казнокрад?

Пишет покаянную грамоту,

заверяет печатью.

Чем измерить доход шелковичной плантации?

Цифрами в рапорте управляющего,

и что он там напишет,

то и засчитают.

Сэки Осаму:

Да, велика сила казенных документов,

неизмерима мощь.

Говорите, говорите же!

Рэйден:

Если в адской канцелярии суета,

а в небесной неразбериха,

если в аду числится один человек,

а на небесах другой,

если того следует наказать,

а этого поощрить,

можем ли мы надеяться на справедливость?!

Далеки небеса от преисподней,

не долететь свитку из огня за тучи,

не пасть грамоте из облаков в пекло,

в особенности,

о, в особенности,

если секретари ленивы и нерасторопны,

ни в чем не подобны секретарю Окаде!

Увиливают они от трудов,

зря просиживают подушки,

экономят тушь.

Что делать?

Как помочь разбирательству?!

Сэки Осаму:

Просветите же нас!

Рэйден:

Земные канцелярии — вот решение.

Человек — мост между раем и адом,

веревка, связывающая концы,

рука, сжимающая два платка.

Вот почему Иоши вожделел грамоты,

Котонэ мечтала о грамоте!

Ад признаёт земную печать,

небо соглашается без колебаний.

Хор:

Мы — духи воспоминаний,

мы — память юного самурая.

(декламируют, подражая голосу Рэйдена)

Напиши «Сим удостоверяется…» –

и вот футари-мэ, «второй человек»,

принимает чужое имя и обязанности,

делает своими собственными,

живет жизнью человека, чье тело занял.

Как тут небесам не проснуться?

Как преисподней не зашевелиться?

Как секретарям не поднять бумаги,

не вникнуть в дело заново?

(вразнобой, под грохот барабанов)

Поднимут и вникнут, поняли мы,

запомнили мы.

Сэки Осаму, секретарь Окада, архивариус Фудо (вместе):

О-о!

Сколь же славно звучат эти слова!

Слаще меда, пьяней саке!

Рэйден (выходит на авансцену, топает ногой):

Хотят, не хотят — должны!

Надеюсь, после моей смерти,

когда дух оставит бренную плоть,

взыскуя новых рождений,

они не станут мне мстить за этот поступок –

напоминание об их служебных обязанностях.

Сэки Осаму (задумчиво):

Ну, не знаю.

Напомнить чиновнику о его обязанностях,

вернуть к оставленной работе,

поднять пинком под зад –

неслыханная дерзость,

немыслимая глупость,

несмываемое оскорбление!

Я буду молиться за вашу удачу!

Секретарь Окада:

Все секретари Чистой Земли,

все до единого человека,

вознесут молитвы за вас, Рэйден-сан!

Вы явили небу и аду наше значение,

величие канцелярий,

мощь красных печатей!

О, славный день!

Архивариус Фудо:

Днем и ночью мы будем молиться за вас,

в снег и дождь, что бы ни случилось.

Даже если вас ввергнут в глубочайший

из ледяных адов,

наши молитвы извлекут вас наверх,

к теплу солнца.

Если же вас ввергнут в жаркий ад,

наши молитвы остудят пламя,

прольют на вас целительный дождь!

О, славный день!

Сэки Осаму (хлопает в ладоши):

Да неужели Торюмон Рэйден,

дознаватель службы Карпа-и-Дракона,

способный на великие дела

и отчаянные поступки,

не справится еще с одним трудным делом?

Рэйден (опасливо):

Еще с одним?

С каким, Сэки-сан?

Сэки Осаму (хохочет):

С семейной жизнью!

Рэйден (мрачней тучи):

С семейной жизнью, поняли мы,

Запомнили мы.

6

Истории о чудесах

— Вы видитесь с Ран? — спросил настоятель.

— Редко, — признался я. — И всегда в присутствии кого-то из семейства сенсея Ясухиро. Ран до свадьбы поселилась у них.

— Вас это огорчает?

— То, что Ран поселилась у сенсея? Она его племянница.

— Не пытайтесь казаться глупее, чем вы есть, Рэйден-сан. Вас огорчает редкость ваших встреч? Невозможность поговорить наедине?

— О да! — солгал я. — Еще как!

На самом деле все время, прошедшее после нашего возвращения в Акаяму, я до оторопи боялся остаться с Ран наедине. В дороге рядом с нами неизменно были спутники, в городе их роль выполняла семья Ясухиро, но это ведь не могло продолжаться вечно? Страх позорит самурая, только я как ни старался, не мог с ним совладать. Подозревал, что ничем хорошим дело не кончится. Наверное, после свадьбы я однажды проснусь и выясню, что мне отстрелили какую-нибудь важную часть тела. Не такую, чтобы я умер, но вполне достаточную, чтобы это отравило мне жизнь до конца моих дней.

— Знаете, где я побывал вчера, Рэйден-сан?

Мы сидели на циновках из тонких бамбуковых планок, скрепленных витыми шнурами. Циновки принес в дар обители какой-то добрый человек, рассчитывающий на ответную милость будд и бодисаттв. Солнце краешком высовывалось из-за храма, одаривая гнутые карнизы крыши дорогой позолотой. Пора было возвращаться в город.

— Где? — без интереса спросил я.

— В книжной лавке.

Этого еще не хватало! Сейчас святой Иссэн подарит мне очередную книгу, а я и те до конца не прочитал.