Сто тысяч миль (СИ)

Я встала, измотанная и взволнованная. В процессе случайно задела расчёты, над которыми работала последние часов восемь. Блокнот скользнул по столу и беззвучно упал на ковёр. Вслед за моим настроением.

— А какие у тебя встречные предложения тогда? А, Мёрфи?

— Кларк, — Уэллс попытался взять меня за руку, но я не позволила — убрала её раньше, чем он успел схватить. — Джон хотел сказать, что без нашего оборудования мы станем вообще беспомощными. Да, у нас нет выбора сейчас, но это не значит, что нужно отдавать землянам последнее, что у нас есть.

— Как тогда мы будем выигрывать битву против огромного войска в городе, который для этого даже не проектировался? Палками? Копьями? Силой мужества и дружбы? Чертовски дерьмовый вариант.

— Твою мать, Гриффин, какого хрена мы должны выигрывать эту войну за них? — тут же зло прошипел Джон. — Пусть сражаются, не маленькие! Твой этот командир пообещал тебе освободить наших — замечательно. Давай сделаем это. А что будет потом — не наше дело.

— Предатель однажды — предатель всегда, — покачала головой я.

— Допустим, — ощетинился в ответ он. — Но ты сама мне с пафосным видом залечивала байки про взаимопомощь и то, как нас осталось мало. Так что включи мозги. Это не наша война! Не притворяйся, что ты тупая и не видишь самый лучший вариант. Забираем всех наших и уходим в тот самый бункер. Там нас не достанут. Всё. Конец истории.

Растеряв остатки сил, я опустилась обратно в кресло. Закрыла глаза и выдохнула. Соврала бы, если бы сказала, что эта идея не приходила ко мне в голову. Она сидела там ещё с самого Полиса и всю дорогу мучила меня самим фактом своего существования.

— Тогда какая разница, кому достанутся принтеры и детали корабля?

— Да чего ты, как маленькая, а? Просто оставить и научить пользоваться — это две охренительно разные вещи! Уверена, что они потом не пойдут разносить бункер твоими же изобретениями?

— Но мы не сможем вечно прятаться по орбитам и подземельям.

— Если сможем связаться с «Ковчегом» и заручиться поддержкой людей «Маунт Уэзэр», им конец, сколько бы их ни было. Тебе ли не понимать? — сказал Уэллс.

— Скорее всего, ты прав, — признала очевидное я. — Но разве мы здесь затем, чтобы снова всех убить? Если мы поможем им, то сразу заслужим их доверие и уважение. С нами удобно дружить. Зачем враждовать, когда можно заключить союз?

Джон театрально хлопнул себя по лбу ладонью и смерил меня полным разочарования взглядом.

— Если ты настолько слепая, то будь добра ещё раз выслушать мнение предателя. Мы — другие. И чёрта с два они упустят из внимания эту незначительную деталь. Сначала ты героиня, которая спасла их народ, да, молодец, а потом что? Как ты распорядишься этим дальше? Вот что они будут думать. Будут сомневаться и бояться тебя. А, значит, захотят подчинить. И плевать, что ты забудешь про Протокол и рискнёшь. Мы всегда будем здесь чужаками. — Он развёл руками, а я до боли прикусила губу, когда он закончил: — И нам здесь нет и никогда не будет места.

Привычки отрицать правду не было среди моих недостатков. Какие бы цели Мёрфи ни преследовал, резонность его аргументов была бесспорной. Я не нашлась что ответить, и вместо прощания Джон громко хлопнул дверью, будто подчёркивая, что ему тоже было больше нечего добавить. А я пыталась понять, почему внутри стало так больно от его последних слов.

— Видишь, не я один считаю дружбу с землянами плохим вариантом, — тихо сказал Уэллс в повисшей напряжённой тишине. — А ты сейчас в шаге от нарушения Протокола. Не ставь своё желание помочь этим людям превыше блага всей экспедиции, Кларк.

Я подняла блокнот, расправляя смявшиеся страницы. Едва удержалась от усмешки. Ох, как же удобно вспоминать о существовании Протокола, когда он на твоей стороне.

— Хорошо. Не будем их ничему учить. И принтеры пока оставим в корабле. Ваша взяла. Поздравляю. А теперь оставь меня, пожалуйста. Я хочу побыть одна.

Подчёркивая своё нежелание продолжать диалог, я уткнулась в блокнот. Со вздохом сдавшись и наверняка обидевшись, Уэллс ушёл. Я облокотилась на стол, зарываясь пальцами в волосы и закрывая глаза. Быть рациональной никогда не было легко — это всегда схватка со своими слабостями и желаниями. Но ещё никогда меня так не раздирали противоречия. Я злилась, не в силах распутать этот нелогичный клубок из мыслей и эмоций, и поэтому погрязала в нём ещё глубже. Мне хотелось разнести фанатиков в щепки. И я знала, что могу хотя бы попытаться. Возможно, просто спятила. Свихнулась от желания отомстить. Но жуткие воспоминания до сих пор преследовали во снах. Неужели для Уэллса всё было не так?

Услышав, что вновь кто-то пришёл, я уже подняла голову, чтобы высказать, что думаю об очередном нарушении своего личного пространства. Но вместо этого только застыла с непривычной робостью, и всё внутри вдруг сделало взволнованный кульбит. И от этого я разозлилась ещё сильнее. Точно ведь обезумела. Лишилась рассудка.

— Что случилось? Всё нормально? — спросил Беллами, усаживаясь напротив. — Или мне вернуть тех двоих обратно, чтобы извинились?