Сто тысяч миль (СИ)

Я прекрасно понимал, что Небесная не позабудет тут же все свои правила и не бросится в мои объятия моментально. Но «ужасно» и «кошмар» — это совсем не то, что я ожидал услышать о прошлом вечере. Ей ведь нравилось, не могло не нравиться, иначе она сразу выставила бы меня за порог. Как прежде бы смотрела с отвращением. Но она сама потянулась ко мне, буквально попросила поцеловать… я ведь не сам это придумал! Да, не сдержался. Пошёл на поводу. Не стоило. Но я тоже был не железный. Кто бы устоял? Она ведь сама не смогла! Так в чём была проблема просто это признать? Хотя бы перед самой собой? Неужели для Кларк это правда был просто эксперимент? Или дело было в её чёртовом лучшем друге, который относился к ней как угодно, но совсем не по-дружески? Этот гад точно впал бы в праведное негодование даже от одного намёка на её симпатию ко мне, пока сам и дальше бы пожирал её голодным взглядом и разрывался между этим их Протоколом и своими неправильными желаниями. А Кларк — правильная девочка, для которой подобное недопустимо — снова станет опасаться любого лишнего прикосновения. Ну, и дальше что?

Горожане почему-то расходились на улицах при виде меня, уступая дорогу. Возможно, виноват был мой злой взгляд или руки, сжатые в кулаки, но чёрт его знает. Все разведчики из отряда до слёз бы ухахатывались, узнай они, что теперь творилось в моей голове. С ума сходил, что какой-то там поцелуй для девушки ничего не значил. Ну дурак! Кто из-за такого вообще переживает? Такую чушь полагалось поскорее выбросить из головы и тем же вечером пойти целоваться с какой-нибудь другой красоткой, которой бы точно всё понравилось. Раньше я, может, так бы и сделал. Но сейчас даже думать о таком было противно. Я бы скорее обменял всех красоток мира на ещё несколько мгновений прошлого вечера.

Да, возможно, Кларк была не так уж и неправа. В самом деле — ужас и кошмар.

Я отправился домой к матери, чтобы попрощаться перед отъездом, но её в гостиной не оказалось. Ещё сильнее усугубило ситуацию то, что вместо неё я нашёл там лишь бодрую и свежую Тави. Сестрица хитро сверкнула глазами при виде меня и улыбнулась.

— Добрейшего утра, милый братец.

— Добрейшего? — вскинул бровь я. — Ага. Что, споила всех, а сама цветёшь и пахнешь?

— Опять ты за своё занудство! — всплеснула руками сестрица. Ткнула пальцем в мою сторону с осуждением: — Ты мне вообще-то спасибо должен сказать! Хотя нет, простым спасибо ты уже не отделаешься. Ведь мы оба знаем, благодаря кому вчера на празднике оказалась Кларк. Я всю работу за тебя сделала! Тебе осталось просто прийти на готовенькое. И ты посмотри на него, ещё и недоволен!

— Тебе больше совсем заняться нечем? — устало вздохнул я.

— Вы, наверно, думали, что незаметно сбежали вдвоём, а? Но я всё видела. Даже не думай, что я не в курсе. И как? Что было дальше?

— Тави. Я не за этой глупой болтовнёй пришёл. Где матушка? — проигнорировал я её провокации.

— И, кстати, да. Не пытайся врать, что ночевал у себя. Тебя там не было. Я проверяла! — не успокаивалась Октавия. — Так как всё прошло? Надеюсь, ей понравилось? И больше она не думает про девушек? Ты ведь не разочаровал её?

— Боги! Скажешь такое при ней — я тебе голову откручу, — пообещал я, боясь даже представить реакцию Кларк на подобный юмор. Сестра засмеялась, напрасно не приняв моё предупреждение всерьёз, а я спросил: — Ты только ради этой абсурдной тирады явилась ко мне домой?

— Не-а, — коварно улыбнулась Тави. — Вообще искала обрадовать, что я иду с вами. Пропустить такое приключение? Ни за что.

— Тебя там только не хватало, — скептически посмотрел на неё я. — Мне некогда будет следить за тобой, сестрица. Забудь.

— А я не с тобой еду, а с Линкольном.

— Чего? Он совсем из ума выжил?

— У меня к нему тот же вопрос, — послышался за спиной строгий голос матушки. Пока мы с Тави обернулась, она прошла между нашими напряжёнными фигурами и уселась на диван, неодобрительно покачивая головой. — Когда же ты уже наиграешься в войну, Октавия? Я уже поняла, что с твои братом ругаться бесполезно, но ты? Может, хотя бы ты уже повзрослеешь и перестанешь?

Сестра нервно передёрнула плечами, всем своим видом выражая недовольство. От её беззаботного настроя не осталось и следа.

— Повзрослею? Я уже! Давно! И это всё не игра, ясно? Я хорошо дерусь и в прекрасной форме, а ещё я безумно устала от этих наставлений! Мне не нужно разрешение, я просто ставлю в известность. Ясно вам? Понятно? Отлично! — смерив нас яростным взглядом, Тави кивнула напоследок и унеслась прочь.

— Темпераментом вся в отца, — вздохнула матушка, неодобрительно цокнув. — А все мы знаем, куда он его завёл. В могилу. Давно знала. Военный Совет — проклятое племя.

— И не говори, — согласился я.

— Ты — вообще отдельный разговор, — она сурово глянула на меня. — Мало кто доставляет матерям столько головной боли, как вы двое мне! Чем вам не угодил другой миллион профессий? А? Почему именно эта?

— Кто уже успел расстроить тебя с утра? — спросил я, не понимая этого внезапного напора.