Сто тысяч миль (СИ)

— Я здесь, родная, я здесь, — глотая слёзы, ответила она. — Тише. Тише… Всё будет хорошо.

Это было весьма трогательно и душещипательно. Но войны во все времена выигрывали по-другому. Не милосердием. Шрамы от материной плети на спине не давали мне об этом забыть. Командир Блейк тоже не забудет. Как я не забуду ему Водную Стену и мой лагерь.

— Снимите с девочки заколку и отрежьте прядь волос. Как командир вернётся в город, отправьте вместе с требованием капитуляции. Иначе следующими я пришлю пару её конечностей. А потом её труп.

— Мама! — пискнула Мэди, когда солдаты тут же бросились выполнять приказ. Её вырвали из рук матери. — Отпустите!

— Нет! Нет… Прошу вас, не надо! — захлёбываясь слезами, закричала Джина, пытаясь дотянуться до дочери. Но хватка солдат ожидаемо оказалась сильнее. — Мэди просто дитя… Пожалуйста… Не надо… Пожалуйста…

— Эту уведите. От её ора у меня уже голова болит, — я ткнул пальцем в рыжую. — Под стражу. Потом решу, что с ней делать.

— Нет! Я хочу к маме! Пустите! Мама! — упрямая девчонка вырывалась из рук солдат и пыталась их укусить. Когда её крепко схватили, просто начала изо всех сил орать и пинаться. Слава Всемогущему, ни крикливая пятилетняя девочка, ни её мать не могли победить ни одного из моих солдат.

— Всё будет хорошо! Не бойся! Я скоро вернусь к тебе, родная, обещаю! Всё будет хорошо! Мэди… Милая… — плакала Джина, пока солдаты утаскивали её прочь из шатра.

Я на миг закрыл глаза, желая насладиться тишиной. Не смог. Противная дочка Блейка всё выла и ревела. Ещё одна мямля. С младенчества избалованная. Не способная принять ничего с достоинством. Меня в пять лет секли почти каждый день. Если я осмеливался плакать — секли ещё жёстче. А эта визжала только от того, что её отлучили от матери. Ничего. Я сделаю из неё человека.

— Что прикажете делать с девочкой, господин? Тоже запереть? — осторожно уточнила Онтари.

— Пока да. Пусть побудет здесь. Но у меня есть для тебя ещё одно задание.

— Разумеется, господин. Приказывайте.

— Подыщи для неё место где-то на западном берегу. Хочу, чтобы кто-то из верных нам Кланов взял её на воспитание. Отправим её тут же, как решим вопрос с капитуляцией.

— Есть. Будет исполнено, господин.

Я налил в кубок ещё эля. Сделал глоток. Да. Я хотел увидеть, как Блейк сдохнет с мыслью, что его дочь вырастет с верой во «Второй Рассвет». Что она потом будет рожать нам детей. Проповедовать им наше учение. Верить, что её истинный отец — враг и террорист. И что он никак не сможет этому помешать.

Из пепла мы восстанем.

========== Глава 26. Беллами ==========

Так будет лучше для всех. Лучше. Для всех.

Я повторял это самому себе, стоя на самом краю скалистого утёса. Сжимал в руке дурацкое кольцо и всё никак не мог его выбросить. Каждый раз, как я непроизвольно его касался, вспоминал солёный привкус прощального поцелуя. Вспоминал её глаза. Тихое «я просто хочу домой».

Я хотел избавиться от этого символа пустых надежд и одновременно не мог выпустить его из рук. Бред.

Подо мной распростёрлись укрытые снегом пустоши. Лишённые листьев деревья на фоне побелевшей земли казались чёрными пересохшими корягами. Заледеневшие ручейки извивались между ними, будто змеи. Облака растянулись по небу серой пеленой. В далёкой точке на горизонте угадывался город.

Моя земля. Мой Клан. Всё здесь, у моих ног. В какой момент я решил, что этого мне недостаточно? Что в этом списке мне во что бы то ни стало нужна она — девушка из другого мира, свалившаяся на меня прямиком с небес? Кларк так долго всему этому сопротивлялась, что мне впору было понять — она права. Ничего не выйдет. Я почти убедил себя в этом после нашей ссоры. Но стоило ей оказаться рядом, посмотреть своим особенным взглядом и обнять, потянувшись за поцелуем, я всё равно сошёл с ума. И сошёл бы снова. И снова.

Это казалось самым унизительным. Девушки приходили и уходили — мне было плевать. Эти мимолётные связи ничего не значили. Для них даже не приходилось прилагать никаких усилий, а отказываться от того, что само плыло в руки — зачем? А теперь…

Теперь ради той единственной, которую я полюбил, я был готов перевернуть весь мир, если она попросит. А всё, что она попросила — это только оставить её в покое.

Я поднял голову к небу, который день будто ища в нём вспышку. Знак, что больше её не увижу. Что она теперь свободна от угрозы «Второго Рассвета», но обречена жить по Протоколу, в который больше не верит. Хотя за героиней с Земли там явно выстроится огромная очередь из всяких Уэллсов. Тех, что не я, без вороха обязательств, прошлых связей и армии фанатиков в списке кровных врагов. Готовых на всё ради самой красивой и невероятной девушки из всех, что видела эта планета. Простых. Идеальных до зубовного скрежета.