Стоит ли мне писать?

— А если бы я клеилась?

— Я бы ответил тоже самое.

Она понимающе покивала.

— Не начинай свою любимую историю про отвергнутую чернь.

— Тебе нравится меня ранить?

— На самом деле, мне все равно.

Её глаза на мгновение изменились. В них появилась жизнь, какое-то движение. Искорка. Она, с видом знатока, восхищено осмотрела его мундир. В котором он любил гулять, по опыту зная, что к гвардейцу реже совались посторонние.

— Ты младший сержант? — заметила она. — А я думала, уже как минимум лейтенант.

Мельхиот с трудом сдержался, что бы не рассмеяться ей в лицо. Она и не подозревала, что попала где-то совсем недалеко.

— Я слышала, тебя наградили?

«Отец, конечно, уже растрезвонил всем дружкам-алкоголикам.»

— Почему же ты не носишь орден на кителе?

— Это просто кусок золота. Он не стоит своего металла.

— Все такой же бунтарь. — добро усмехнулась она. — Сколько лет уже прошло? Восемь? Девять?

«Тебе меня не провести. Мне наплевать, сколько лет прошло со дня нашей разлуки.»

— Ты не считал? А я считала. Десять долгих лет. Год за годом.

— Десять лет разочарований.

— Как тебе жилось в армии? — моментально нашлась Джейси. Слишком быстро.

— Прекрасно. — соврал Мельхиот.

— Само собой. Где еще могли придтись по цене твои наклонности?

«Хватит играть. Покажи мне уже свое настоящее лицо, и покончим с этим.»

— Тебе действительно стоит зайти к Гордону.

— Мне нечего ему сказать. Как и тебе.

— Ты помнишь как это случилось?

Она отошла почти на середину фасада.

— Прямо здесь. На этом самом месте.

Джейси выглядела действительно сочувствующей. И опечаленной.

— Я помню. — бесстрастно сказал он.

Она медленно возвращалась.

— Ты бил его, пока его лицо не превратилось в кашу. Не обвисло с костей жирными лоскутами.

Она сокрушенно покачала головой.

— Это было ужасно.

Мельхиот молчал.

— Мелборны потратили целое состояние, что бы оплатить клирикам его лечение. Увязли в долгах. Гордон так и не встал на ноги, ты знаешь? Они нанимали всех. Находили каких-то шаманов — шарлатанов, откуда то с юга. Целителей, из тех, что на торговых площадях выводят порчу по одному имени. Знахарей, из деревенских глубинок. Они почти разорились. Твой лучший друг, и его семья. А ты говоришь, что тебе ему нечего сказать.

— Так почему ты не утешила его?

В полных печали глазах Джейси на мгновение снова промелькнул знакомый огонек. Мельхиот лучше кого бы то ни было знал его.

— Я пыталась. Все отвернулись от нас. Майрон бросил нас первым. Зачем ему возиться с калекой-дворянином из разорившейся семьи? И чернью, вроде меня с Хиллардом. Он ведь «целый» графьёв бастард. Он и был то с нами только из-за тебя. Всегда использовал тебя, как цепного пса. Натравливал на кого хотел. Не говори, что ты этого не понимал. Ты был только и рад, кого нибудь избить. Все равно кого. Теперь, я осталась с Хиллардом одна.

«Боюсь даже представить, во что ты его превратила.»

— Так и скажи, что Майрон тебя отверг.

— А ты знаешь, кто поспешил дать допросному дому показания? Ты уже забыл, как он помчался в Допросный дом, только пятки сверкали? Ах да. Ты этого уже не видел. Ты смылся в гвардию.

«Убежал через все королевство.»

— Твой папочка упрятал тебя.

— Как Хиллард?

— А тебе не наплевать?

Мельхиот наслаждался. Его мелкие сомнения рассыпались сами собой. Он купался в ненависти Джейси. Она была сильной. Сильнее всех его ожиданий. Намного сильнее, чем раньше. Она как прилив, волнами билась о его берега. Жалила его душу. Он жадно впитывал ее. Упивался ей. И не мог напиться.

«Еще не сейчас.»

— Наплевать.

Он развернулся и пошел в дом.

— Ты мразь, Мельхиот! Ты законченная тварь. Я знаю, что скрывается под твоим безразличным лицом. Под этим чистеньким, благородным мундиром.

Заинтересованные криком лица показывались через деревья фасада, в соседних домах переулка.

— Ты самый большой ублюдок, каких носила эта земля!

— Радостные новости, сын. — подскочил к нему отец. — Твоя сестра приедет к нам уже завтра. Прибыл паж с её вещами. Она погостит у нас неделю.

«Беда никогда не приходит в одиночку».

— Что там за шум?

— Ничего. Меня навестили… старые друзья.

— О-о. — протянул сконфуженный Рональд. В его глазах вспыхнул испуг. Сердце бухнуло в груди.

— Я надеюсь, не-е… — протянул он, с опаской посматривая на сына.

— Нет. — отрезал Мельхиот.

— Если ты хочешь поговорить об этом.

— Нет. — «Слишком поздно, старик.»

Отец смотрел на него в сомнении некоторое время. Надежда и вера, постепенно, снова побеждали в его взгляде. Наконец он улыбнулся, вспомнив что-то важное.

— Мы готовим ужин в честь полного воссоединения семьи. Скромный, но все же. Завтро в шесть часов. Не принимай никаких планов.

— Ясно.

Реакция Мельхиота привела его в некоторую растерянность.

— Если бы ты знал, как сильно мы с матерью ждали этого дня. Как мы надеялись. — проникновенно сказал он, боясь взглянуть ему в глаза. — «Как же ты изменился за эти годы.»

Не дождавшись ответа, Роланд глубоко вздохнул. Его рот то открывался, то закрывался, словно он хотел что-то еще сказать. Но лишь вздохнул еще раз.

— В шесть часов, сын. — прозвучал приговор.