Столетняя война. Том III. Разделенные дома (ЛП)

В Аквитании битва при Ла-Рошели оказала сокрушительное воздействие на офицеров принца и их союзников. Без казны Пембрука или полководца его политического статуса было далеко не ясно, удастся ли собрать армию для сопротивления грядущему вторжению. Сэр Джон Деверо, единственный заметный дворянин выживший в битве, был назначен капитаном Ла-Рошели с таким большим гарнизоном, какой только можно было собрать. Сэр Джон Крессвелл и сэр Томас Перси приняли командование в Пуатье. Капталь де Бюш остался в поле, сохранив преимущества мобильности, но какие силы были под его командованием, неясно. Признаки дезертирства среди доселе верных подданных принца теперь зловеще множились. 9 июля 1372 года Бертран Дю Геклен и Оливье де Клиссон встретились с видными церковниками и дворянами провинции в Лудуне, чтобы обсудить условия, которые будут им предложены в случае перехода на сторону короля Франции. Два французских полководца увидели перспективу бескровного завоевания провинции и заключили перемирие со всеми пуатевинцами. Условия перемирия не сохранились, но, похоже, им была предоставлена защита от конфискации, если они обещали не браться за оружие в интересах принца. На юго-восточной границе Аквитании последствия уничтожения флота Пембрука были столь же драматичными. Людовик Анжуйский ускорил свои приготовления, чтобы воспользоваться замешательством защитников герцогства. Собрав относительно скромные силы в Муассаке и Ажене, он вторгся в долину Гаронны в начале июля, не встретив никакого сопротивления. Эгийон, расположенный в месте слияния Гаронны и Ло, и Порт-Сент-Мари, речной порт на Гаронне ниже Ажена, оказывали ему сопротивление в 1369 и 1370 годах, но сдались в 1372 году, очевидно, без боя. По меньшей мере, шесть других мест последовали их примеру[211].

* * *

В Вестминстере английская политика претерпела ряд обескураживающих изменений, когда Эдуард III и его министры, не имея точной и свежей информации о планах своих врагов, пытались найти ответ на эти события. Они очень быстро узнали, что французский флот отплыл из устья Сены, но, похоже, не поняли, насколько он был мал и что он направлялся в Кастилию, а не в Англию. До появления первых сообщений о нападение на Гернси английское правительство, похоже, даже не знало об участии в этой экспедиции Оуэна Лаугоха. Имевшиеся обрывки информации, выглядевшие более угрожающими из-за своей неполноты, вызвали в Англии панику, совершенно несоразмерную с непосредственной угрозой. Начиная с 9 июня королевским чиновникам в Хэмпшире, на острове Уайт и в западной Англии посыпались приказы. Их предупреждали, что французы и их союзники вскоре обрушатся на них "большим флотом из кораблей и галер, набитых воинами", чтобы вторгнуться в королевство и искоренить английский язык. Во всех приморских графствах южной Англии были созданы береговые караулы. Приказ организовать людей для службы в береговой охране и подготовить сигнальные костры на вершинах холмов, который до этого распространялся только на юго-восток Англии, был распространен на все южное и западное побережье вплоть до Бристольского канала. Уэльс был признан целью французской экспедиции, как только стало известно об участии в ней Оуэна, и все укрепленные места там было приказано укомплектовать и оборудовать для отпора десанту[212].

22 июня, когда Оуэн Лаугох повернул на юг к Бискайскому заливу, а кастильский флот вступил в двухдневное сражение с эскадрой графа Пембрука, Эдуард III решил собрать все суда, которые готовились для его перехода в Бретань, в Даунсе у Сэндвича. Он решил отложить свою континентальную кампанию и вместо этого использовать корабли для прочесывания Ла-Манша с целью обнаружения и уничтожения вражеского флота. Основные войска, готовившиеся к вторжению во Францию, включая свиты принца и графа Кембриджа, были вызваны в Сэндвич, с провизией на четыре месяца, но без своих лошадей. Многие другие, готовившиеся к посадке на корабли в Саутгемптоне для перехода в Бретань вслед за авангардом, были перенаправлены к королю. Джон Гонт, граф Солсбери и сэр Хью Калвли были отвлечены от своих иберийских фантазий и получили те же приказы. Из арсенала в Тауэре было вывезено не менее двадцати девяти железных ручных пушек (gonne или handgonne), стреляющих свинцовыми пулями, для установки на палубах кораблей. Возросший масштаб операции, необходимость передислокации кораблей и топорное мышление английской административной машины вынудили Эдуарда III к обычным досадным задержкам. Лучшее, что можно было сделать, это подготовить людей в Сэндвиче к новому предприятию на второй неделе августа[213].