Столкновение

Адамант горела жгучим пламенем, гигантские протуберанцы, извиваясь, хлестали по коже, оставляя большие ожоги.

Попробовал юный бог просунуть руку в звезду, но лишь обжегся. Тогда принялся он собирать ледяные глыбы, бросал в Адамант; звезда шипела и не остывала ни на градус. Отчаявшись, бросился Божия с разбегу, выставив перед собой свой щит, и сокрушил Адамант всей своей силой.

К недюжинному удивлению, он попал-таки в таинственную темницу.

Внутри было душно. Длинный пространный зал, окованный цепями. Дракон, лежавший в углу, медленно рисовал на стене. Создание почувствовало гостя, узким взглядом измерив бога.

Огнянник выслушал Божича, терпеливо и внимательно, не задавая вопросов.

— Стало быть, я обрету свободу. Ну что ж, прелестно, — дракон мечтательно улыбнулся. Хвост за его спиной витал в воздухе из стороны в сторону. — Нет, ты только послушай, какова глубина у слова свобода. Слышишь, о юный?

Божич, долго думая, так и не постиг глубины этого слова. Дракон усмехнулся.

— Сколько веков я сижу в темнице? Сто? Двести? Может, тысячу? Мои крылья давно не порхали, мои ноздри давно не вдыхали… — Огняник приблизился к Божичу, сладострастно сопя. — Например, аромата леса. Прелестно. Изумительно. Пахнет чистой водой, хвоей и можжевельником. Здесь, в чертогах, скованных цепью и Адамантом, время умерло, стоило Бадняку закрыть за собой ворота…

— Согласен ли ты помочь? Обещаю даровать свободу, чудище.

Дракон поморщился при слове чудище.

— Друг мой прелестный, да какое же я тебе чудище? Я — дракон из тех времен, когда тебя даже не было в этом мире! Моему величию нет начала и конца, стоит вспорхнуть крылом, как молнии взметнутся в звездном небе, искры зажгут звезды, а ветра сдуют облака… Правда, мое положение и правда стесненное, лишен насильно воли и скормлен звезде, к несчастью.

Огняник разлегся поудобнее на каменном полу, расставив впереди свои когтистые лапы.

— Я буду глупцом, если откажусь. Ты будешь сиротой, если согласишься. Бадняку моя свобода смерти подобна. Стало быть, его возможно только сразить в бою.

— Стало быть, — подтвердил юный бог.

— Меня околдовали. Лишь касание Бадняка уничтожит все путы. Сделай так, как велю, и тогда наш договор будет исполнен. Я заберу его туда, где он никогда не найдет врата обратно, в мерцающие края.

На том и порешили.

8

Бадняк почувствовал неладное. Но выяснить, что же замыслил юноша, он не смог. Божич, пришедший к старому месту, встал возле небесной пращи, ограждая своим телом, и сказал:

— Ты больше никогда не тронешь живых, ни одну птицу и ни одну рыбу, ни одного волка. И даже ни одну травинку! Все эти миры, — Божич провел рукой по небосклону, — отныне мои, будут жить по доброму закону справедливости.

— Погляжу, дерзости ты набрался у своих русалок! Это мы ещё посмотрим, чей закон будет править над мирами! — произнес Бадняк.

Меч из янтарного стекла, извлеченный из ножен, крепко держался в руке старшего бога.

Но тут-то Бадняк и заметил, в чем подвох: на щите юноши появился пламенный рисунок дракона.

— Уж не самого Огняника ты извлек из темницы? Ах, ты подлец! Ах, преступник! Я оторву тебе уши в отместку за оскорбление!

Бадняк бросился в драку, хотел было ударить мечом по Божичу, да только тот был юрок, ловко подставляя свой щит перед собой. Бедняку ничего не оставалось, кроме как останавливать свой удар.

Три дня и три ночи бились боги. Бадняк чувствует, что силы покидают его: становится он нетерпеливее, рука задрожала, внимание ослабло, бой стал ему тягостным. Напротив, Божич всё так же ловчил и задорничал, то отскакивая от меча, то подставляя свой щит. Юноша, видя, что его соперник выдохся, принялся подначивать и дразнить по-всякому Бадняка.

Разозлившись, собравши последние силы в свой янтарно-стеклянный меч, с криком старший бог замахнулся на Божича. Удар меча оказался прямехонько по рисунку.

Звон металла сменился звуком скрежета. Металл на щите раскололся, из рисунка подул со свистом туман; дракон воплотился вновь, сбросив с себя проклятие. Не успел Бадняк вздохнуть, как когтистые лапы Огняника вцепились ему в спину. Передние лапы взяли его за плечи, да так сжали, что его меч выпал из руки. Старший бог только успел всхлипнуть «Нет!», дракон вспорхнул крыльями, взметнулись разноцветные молнии. Потемнело. Когда в глазах Божича прояснилось, он обнаружил себя уже одиноким.

9

Стало горько юному богу, что потерял старшего брата. Падали горючие слёзы с его щек, и загорались новые звёзды на небе. Взял он меч Бадняка, свернул в ткань и отправился к русалкам.

— Велю тебе, моя любовь, позвать самую старшую сестру свою, — сказал он.

Послали за Шукой. Старшая русалка, как обычно, молчаливо уставилась на бога, выжидая.

— Никто не посмеет сразить ваши земли смертью. Но боль моя страшна! Вот, держи, отнеси это своим водяным с таким приказом: раскуйте меч, чтобы никто никогда его не нашел, не взялся за рукоять его.