Столько лет спустя

К. Жогова, г. Ростов-на-Дону: «В то время я жила в Перми и работала учителем. В январе 1942 года несколько учителей перевели из школ на работу в ФЗО воспитателями. ФЗО было при заводе № 260, эвакуированном из Ленинграда. Я хорошо помню, что в моей группе был Кульнев, но его звали Толик. Может быть, я неправильно его называла, а он — Томас? Я сама запрошу, так как переписываюсь с некоторыми бывшими учениками ФЗО, но и вас прошу — запросите…»

Н. Писаренко, Днепропетровская область, г. Павлоград: «Я тогда жила в г. Шемаха Азербайджанской ССР, работала в Госбанке. Фамилия: Оганова Нина Татевосовна (по мужу Писаренко). В 1942 году 22 февраля посетила Шемахинский санаторий, в котором во время войны открыли дом для инвалидов Великой Отечественной войны. Мы, работники Госбанка, сберкасс и финотдела, пришли поздравить с праздником всех воинов, находящихся в этом доме. Мы зашли в палату, в которой находилось человек 6—8. Там сидел парень — очень молодой, он называл себя Николаем. Был он очень худенький и красивый, глаза голубые или же зеленые и каштановые волосы. Рядом сидела женщина, которая в то время работала бухгалтером финотдела, звали ее Мария Дорофеевна, по национальности русская, а муж ее, армянин, находился на фронте (она осталась с двумя сыновьями, фамилию ее не помню). Она ходила туда очень часто и успокаивала этого молодого парня, потому что он не ел, не пил по нескольку дней и просил не сообщать его матери о том, что он жив, так как он потерял зрение, хотя глаза у него были целые. Его упрашивали, чтобы он сказал, где его родители, но он не соглашался и говорил, что его мама не выдержит такого горя.

Когда я зашла в палату, эта женщина — Мария Дорофеевна — сказала парню: «Вот и наша Ниночка пришла, смотри, какая она красивая». А он посмотрел своими голубыми глазами и, хотя ничего не видел, он сказал: «Да, она красивая, будет счастливый тот, за кого она выйдет замуж». Тут я подошла к нему и сказала: «Коля, а я возьму и за тебя пойду». А он говорит: «Нет, я не хочу тебе калечить жизнь». Все это подробно я описываю для того, чтобы кто-то еще из живых тех людей вспомнил этот эпизод. Ребят этих привезли из Баку.

Мне так хорошо запомнились черты лица слепого мальчика, что, если бы я посмотрела на фотографию, я бы его сразу узнала. Мне почему-то кажется, что этот паренек и есть сын Феоктисты Николаевны Кульневой…»