Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

После обеда привезли продовольствие. Началась погрузка, а я с механиком побрел в штаб, чтобы забрать у НЭМСа какие-то безумно важные бумаги, без которых, согласно последним посланиям Техупра, в море идти просто невозможно, и даже страшно. В итоге мы вернулись из штаба с ворохом огромных плакатов, которые на корабле и повесить-то негде было, хотя это и было строжайше приказано. А на корабле тем временем оба старпома под чутким и неустанным контролем командира безуспешно пытались создать нервный ажиотаж вокруг завтрашней проверки корабля уже штабом флотилии. Народ откровенно устал и на эти внешние раздражители реагировал вяло. Вечерний доклад прошел под прессингом командира, который сначала приказал объявить большую приборку для уничтожения следов погрузки мороженых продуктов, а после нее рабочий день до 21.00 для подготовки к завтрашней проверке флотилией, а затем и доклада командиров боевых частей. Одновременно с этим оказалось, что завтра же будет проведена функциональная проверка СУЗ и комплексная проверка ГЭУ. Меня это несколько напрягло, так как предварительно комплексная проверка планировалась на послезавтра, а ее перенос опять не давал никаких шансов побыть дома больше чем одну ночь, причем не одному мне, а всем представителям БЧ-5. Плюнув на все условности, я пошел к механику и отпросился домой, мотивируя это не только комплексной проверкой, но и тем, что я заступал завтра в дежурную смену. Механик дал добро, при условии, что я не нарисуюсь пред суровым ликом командира, и я покинул родной крейсер через открытый люк 5-бис отсека, тихо и незаметно растворившись в темноте. Но, уходя, успел заметить, что офицеры и мичманы, судя по некоторым характерным признакам, потихоньку начали разбавлять шило по каютам.

В этот день я впервые после прихода из морей попал домой раньше девяти часов вечера в связи с чем состоялся практически торжественный вечер с участием семьи в полном составе. Я наконец поплескался в собственной ванне, ну и постарался вкусить домашней жизни насколько возможно больше. Естественно, снова возник финансовый вопрос, от которого я вновь постарался тактично уйти, так как просто не знал, что мне на него ответить. Утром я, как нормальный офицер, поглаженный, пахнущий не кораблем, а домом, прибыл в 07.40 на подъем Военно-морского флага.

18 ноября. Построение прошло под знаком истерии, родившейся по итогам вечера вчерашнего дня. Командир, внезапно решивший часов в восемь вечера пробежаться по кораблю и взглянуть, как идут дела после его воодушевительных речей, обнаружил сразу шестерых поддатых военморов, причем по два из каждой социальной группы. Два офицера, два мичмана и два матроса. Естественно, были сделаны надлежащие оргвыводы, с лишением всех возможных финансовых надбавок за год, с объявлением суток гауптвахты, которые, разумеется, следовало отсидеть после автономки и прочее, прочее, прочее. Потом последовал короткий и яростный монолог старпома по поводу употребления алкоголя, с упоминанием всех смертных кар за это антиуставное деяние. Старпом справедливо полагал, что с таким графиком ухода в море это не частный случай, а только начало, и постарался свою озабоченность воплотить в истинно флотские выражения, слабо понятные среднестатистическому жителю России. После всех обязательных осмотров началась комплексная проверка, одновременно с которой на борт прибыл штаб флотилии во главе с начальником штаба контр-адмиралом Суходольским. Как и положено, для поддержки как своих, так и наших штанов, почти в полном составе приполз и штаб нашей дивизии. В итоге на корабле нельзя было никуда пройти, чтобы не врезаться в какого-нибудь проверяющего, допрашивающего матроса или мичмана на постах. Это несколько мешало проведению комплексной проверки, но нас никто не спрашивал, а поэтому процесс шел, но нервно и рывками.

На этот раз проверка флотилии была какой-то уж совсем экстраординарной, так как к нам на пульт ГЭУ забредали по очереди все, начиная от толстого эколога флотилии в чине капитана 3 ранга и заканчивая флагманским медиком, который, казалось, и сам не понял, зачем сюда пришел. Но, несмотря на это, потерянный медик умудрился накопать замечание и на пульте ГЭУ, после чего удалился с чувством выполненного долга. Само собой, такой подход дал о себе знать, и пока мы продолжали творить комплексную проверку согласно всем правилам и инструкциям, начальников собрали в центральном и устроили «бойню».