Стоп. Снято! Фотограф СССР

Но полчаса у нас есть железно. Быстрее эти волчары друг от друга не отцепятся. Ваграмян обмишурился по полной программе. Статья не вышла по вине редакции, сотрудник заврался, ни в чём не повинная Подосинкина едва не пострадала.

Теперь первый секретарь будет выбивать из областной прессы бонусы и преференции. А присутствие обкомовского работника только добавляет этим переговорам легитимности. По крайней мере, так было в мои времена, будь на его месте чиновник из администрации. Не думаю, что с тех пор их функция сильно изменилась.

Чем дальше мы идём, тем сильнее чувствуется запах сдобы, ванили и корицы. Столовая «Дома Печати» славилась на все окрестные районы. Сюда бегали обедать сотрудники трамвайного депо, конторы строительного треста, текстильной фабрики и ещё кучи разных мест. В суровые девяностые, когда прессе дали свободу, прежде всего от денег, мне казалось, что именно столовая поддерживает предприятие на плаву и приносит наличку в истощившиеся закрома.

Её главным коньком была выпечка. И не какие-нибудь ватные круассаны, которые рассыпаются в руках, не успев попасть в рот. Здесь пекли плюшки, ватрушки, рогалики, коржики, баранки… Всего и не перечислишь. Можно было неделю питаться одной выпечкой и ни разу не повториться в заказе. Мой приятель Вовка Севастьянов, перейдя на постоянную работу в «Дом Печати», за пару месяцев набрал лишних пять кило. Старожилы говорили, что традиция эта осталась с советских времён, и, оказывается, не врали.

Для отходняка после стрессовой ситуации, быстрые углеводы — самое лучшее средство. А на женский организм действуют круче алкоголя. «Гормон радости» в чистом виде.

— Ты бывал раньше в «Доме печати»? — удивляется няша.

— Нет, конечно.

— А откуда знаешь, где буфет?

Журналистская въедливость пробуждается у блондинки в самое неподходящее время.

— По запаху нашёл!

Столовая это, а не буфет. В буфете готовым торгуют, а тут с пылу с жару. Сейчас это богатство для посторонней публики закрыто. Работает только на журналистскую братию, которая в Советском Союзе всегда содержалась в условиях тепличного микроклимата.

Я беру четыре рогалика с корицей. Их принесли из недр столовской кухни прямо при нас, и они ещё горячие. До буржуйской привычки наливать кофе в чашки или кружки здесь пока не доросли. Так что нам достаётся кофе со сгущёнкой в гранёных стаканах.

— Рубль двадцать четыре копейки, — выдаёт мне румяная женщина в странном белом головном уборе, похожем на чепчик и на пилотку одновременно.

Понятия не имею, много это или нет. Совершенно не могу привыкнуть к советским деньгам. Пока главное, что хватает.

Няша лезет за кошельком, но я царственным жестом отсчитываю нужную сумму.

— Сэкономленное, всё равно что заработанное, — глубокомысленно сообщаю ей.

— Ты серьёзно хотел заплатить за ущерб?! — Подосинкина вспоминает о том, что было в кабинете и кривится, как от больного зуба.

— Марина, ну какой ущерб? — удивляюсь, — разве я что-то ломал? Я точно знал, что когда выпустил из рук камеру, она была в порядке. Ты рогалик попробуй.

— Я не ем мучного, — говорит няша и тут же откусывает уголок рогалика, — ну разве что чуть-чуть… м-м-м…

— Как ты думаешь, что у него с камерой случилось? — интерес к жизни возвращается к блондинке с каждой поглощённой калорией.

Я не думаю, я знаю. Криворукий товарищ не соизволил проверить настройки на своей камере, и продолжил лупить кадры, считая, что сработает «автомат». А освещение в коровниках, цехах и кабинетах совсем не такое, как на улице в солнечный день.

Не то, чтобы я нарочно не вернул объектив в исходное положение. Скорее просто представить себе не мог, что такую технику доверят полному идиоту.

— Понятия не имею, — пожимаю плечами. — Пьяный был, наверное.

Незадачливого коллегу мне абсолютно не жаль. Одно дело — накосячить. Это случается с каждым. Совсем другое, свалить свою вину на постороннего. Подосинкину точно сегодня бы сняли. Для этого товарища из обкома и пригласили.

— А как у тебя такой снимок вышел?! — перескакивает она.

— Так я давно фотографией занимаюсь, — набиваю себе цену, — тут главное — чувствовать фактуру. Это ведь не просто на кнопки нажимать. Это искусство.

— Даже фото товарища Долгополова в его кабинете, искусство? — няша сверкает глазами.

— Почему нет? — пожимаю плечами. — Во-первых, не обязательно в кабинете. Он может быть в цеху с передовым оборудованием, или на складе рядом с продукцией. А ещё лучше с сотрудниками во время обхода. Во-вторых, главное в фото — передать характер. А сейчас в газете это простая иллюстрация. Чтоб лицо не перепутали. Как в «Их разыскивает милиция».

Няша хохочет, приступая к очередному рогалику.

— А ты его сфотографировать сможешь? — хитро блестит глазами.

«На слабо» меня решила взять? Прихлёбываю кофе, а в душе ликую. Моя выходка приносит свои плоды. Пока ещё весьма смутные, но из мрака неизвестности я уже вылез. И засветился знатно.

— Я-то смогу, только кто меня к нему пустит? — резонно возражаю. — опять же, не на «Смену», его снимать. Тут нормальное оборудование нужно, а оно больших денег стоит.