Stories of Marvel (СИ)

— Клинт. Ты и я — невозможно.

Ее пальцы пробираются под рубашку. Ожог и одновременно озноб, и тут же — точно в ребра разряд.

— Хотя бы сегодня, Наташа. Я… больше без тебя… не могу.

Его губы ее обжигают. Он как будто картину рисует, закрывая глаза: веки, скулы, ее плечи, ключицы.

Пусть вокруг них рушится мир, пусть государства падут, а вулканы — взорвутся, пусть боги захватят смертных, превращая в подданных и рабов, пусть половина вселенной исчезнет. Они все исправят. Потом. Не сейчас. Не сейчас, когда… всхлип… и тонкие руки обовьются вкруг шеи, и она падает навзничь, увлекая его за собой. Она стягивает с его плеч холодную куртку, тут же следом — рубаху.

Сверхновые взрываются прямо здесь, в этом тесном пространстве.

Она так красива. Она — только его.

Совершенна.

— Наташа, я…

— Не говори мне об этом. Или только сегодня.

— … люблю.

Я люблю тебя больше, чем ты можешь представить.

Я люблю тебя дольше, чем знаю, чем даже живу.

Я люблю тебя…

… просто. Я твой — без остатка.

Хотя бы сегодня, Наташа. Сейчас, в Рождество.

========== 15. Стив/Баки ==========

— Капитан Америка — наш герой! Да здравствует Капитан Америка! Это победа!

У Баки ссадины на лице. У Баки кровь запеклась в едва затянувшихся ранах, и через прорехи нательника можно разглядеть тонкие свежие шрамы, едва схватившиеся розовой коркой. Стиву больно даже просто смотреть.

Баки улыбается, светится. Баки счастлив.

— Ура Капитану Америка! Да здравствует наш герой! Ребята, ликуйте! Мы сделали это, но если б не он…

У Баки голос звенит, и Стивен слышит — тот им гордится. Буквально лучится восторгом. Великий герой — его лучший друг. Почти супермен. И где-то глубоко неприятно и коротко тронет тревога или даже только тень от нее. Ведь Баки, он же не?..

— Я все тот же Стивен. Может, только немного сильнее, — предупреждает тихонько. Он так хочет увидеть, разглядеть и понять.

— Считаешь, я мог бы тебя с кем-нибудь спутать? Все эти годы, Стиви… и мне не был нужен другой. Ты — это ты. Ты и твое огромное сердце, стремление спасти, вытащить из задницы сразу весь этот мир. Знаешь, а ведь он… я про мир… тебя недостоин. Но если ты выбираешь все это…

Чуть-чуть помолчит. Остановится нащупывая фляжку с водой на бедре. Будет долго пить, исподволь разглядывая лучшего… друга? Просто лучшего на все времена. Как будто когда-то было или могло случиться иначе.

— Но если я выбираю, то ты?.. — не выдержит Стив и даже притопнет, невольно следя, как льющаяся из фляжки вода пропитывает ткань, что тут же темнеет и липнет к груди.

— …то я встану рядом с тобой. Разве я мог бы выбрать что-то другое? Кого-то…

У Стива в лице неверие сменяет какая-то детская радость, восторг. У Стива так легко читать по лицу. Всегда было.

— Дурак. Мелкий, я же твой, ты забыл?

Это даже забавно сейчас, когда Стив стал выше и крепче, когда раздался в плечах и груди, но остался все тем же ранимым мальчишкой. И Баки… он все равно будет беречь его также, как в детстве. Потому что не может и не хочет иначе.

— Пусть ты и супергерой. Но сначала ты м о й

— Надерем всем им задницы, Джимми? — детское прозвище слетит с губ так легко, но Баки вздрогнет, чувствуя касание пальцев к ладони. Как будто где-то в груди предчувствие вдруг кольнуло иголкой.

Глупости. Все это нервы, не больше. Теперь они вырвут все до единой головы Гидры, а еще хвосты и любые другие отростки. Они положат конец этой безумной войне, а потом будут жить. Просто жить… так ведь можно?

— Джимми? Бак? Ты чего?

— Я? Да так… Развеем их в пыль, а потом закатим гулянку.

— Ну, теперь я тебя узнаю… вечеринка, девочки, танцы… Остаетесь собой, сержант Барнс.

Стив… нет, не сникнет, насупится просто, закинет автомат на плечо. И тут же покачнется, почти свалится в грязь от ловкой подножки.

— Уверен в том, что ты видишь? Или только думаешь, что знаешь все обо всех? Стиви, ты точно уверен? — он говорит загадками, но держит крепко и… близко. Губы шепчут в самое ухо, вызывая дрожь вдоль хребта по спине. Так, что каждая волосинка на коже поднимается дыбом. И мысли становятся вязкими, как болотная жижа. Медленными, неповоротливыми, как танк, застрявший в грязи.

— Я… я не знаю…

Не получается думать, и ноги отчего-то, как вата. Папье-маше, размокающее под дождем.

— Мы… сегодня позже… закончим… — Бакки качнется, отстраняясь будто даже с трудом. Торопливо закурит. Кажется или его пальцы как-то мелко трясутся?

Вокруг солдаты ликуют и кругом идет голова. Светопреставление. Хаос.

— Стив, если вдруг я… — Баки запнется и глянет снизу вверх отчего-то совершенно больными глазами.

— Что? Ты о чем?

— Нет, забудь. Это я так… нервы, усталость.

До крови закусит губу. Баки, все хорошо. Баки, ничего не случится. Баки, теперь вы вдвоем — до конца. Баки, ну что ты, придурок, удумал?

— Просто обещай, что мы останемся вместе, что эта проклятая война не сможет нас разделить.

— Обещаю, Баки, а если вдруг все же… Я всегда буду тебя находить. Слышишь? Всегда?