Сторож брату моему

«Ох, Уве, Уве, – подумал я. – Ты совсем теряешь совесть. Ты становишься нахален, милый Рыцарь… Хотя – кого тебе бояться? Меня? Мы здесь в равном положении, и чистая случайность, что капитаном сделали меня: может быть, ты был бы даже лучшим капитаном, хотя это, пожалуй, привело бы и не к лучшим последствиям… Ладно, Уве, пусть сор пока лежит в уголке – не станем выносить его из нашей избушки».

– Не в названии суть. Зачем они это делают? Пока могу предположить лишь одно: мы, сами того не зная, сели на что-то, куда более существенное, чем обломки старого корабля – пусть даже в них хранилась целая дюжина автоматов. О которых они, кстати, не знали – иначе оружие вряд ли осталось бы здесь.

– Согласен, Ульдемир, об оружии они не знали. Значит, мы что-то держим в руках, что-то важное – жаль только, что не имеем представления, что же именно.

– И не знаем, как такое представление получить.

– Святая правда, капитан: не знаем. Ну что: может быть, откроем конкурс на лучшую догадку?

Мы все немного посмеялись – просто, чтобы показать друг другу, что ничуть не обескуражены.

– Итак, это – неясность номер один, – сказал я затем, пытаясь хоть как-то систематизировать наши цели и задачи. – Дальше. Вы побродили по стране и поняли: люди вовсе не захотят просто так встать – и уйти отсюда.

Они, один за другим, кивнули.

– Что же остается делать?

После паузы Уве взглянул на меня.

– Все, что узнали наши, пока что свидетельствует об одном: большинство населения удовлетворено жизнью. Правительство, следовательно, их устраивает. Они законопослушны.

– И, если появится закон, предписывающий встать и идти, они встанут и полезут в трюмы?

– Я думаю, – сказал Уве-Йорген, – да.

– Черт его знает – хотелось бы надеяться… Значит, задача начинает выглядеть таким образом: надо все-таки войти в контакт с правительством, обрисовать положение и добиться того, чтобы оно само организовало эвакуацию.

– Но ведь мы с самого начала…

– Погоди, – сказал я, – не перебивай. Да, мы с самого начала пытались вступить в такие контакты. Но попытки Шувалова и Питека показали, что дипломатическими, легальными методами мы этого не добьемся: пока мы будем согласовывать свой визит во всех здешних Инстанциях, говорить станет не о чем.

– Вот именно. Если согласовывать.

– Значит, легальные методы не годятся. Нужно иначе.

– О, капитан, сейчас ты нравишься мне значительно больше, – проговорил Уве с той самой ухмылкой, которую я терпеть не мог. – Знаешь что? Прикажи мне вступить с ними в контакт. Я это сделаю.

– Тебе, Уве-Йорген? А ты не наломаешь дров? Как-никак, не крестовый поход!

– Разница невелика, но будь спокоен. Я разыграю все наилучшим образом.

– Ну, что же… Пусть будет так. Каков твой расчет?

– Я не дипломат и рассуждаю просто. Я вступлю в контакт с Хранителями или Хранителем – не знаю, сколько их существует на самом деле – и заставлю их внимательно выслушать Шувалова.

– Вот это разумно. Не пытайся объяснить сам: пусть найдут Шувалова. Их надо убедить формулами, а не кулаком.

– Потом они издадут закон, или как это у них называется, а мы уж постараемся, чтобы он дошел до всех.

Я подумал.

– А если они не издадут такого закона?

– Ты же сам говорил: они такие же люди, как мы…

– Вот именно. А ты издал бы такой закон на их месте?

– А что бы мне оставалось? – Он снова ухмыльнулся и прищурил глаз.

– Ну, а я вот не уверен, что издал бы. Видишь ли, Уве-Йорген, у нас несколько разное воспитание…

– Для них будет значительно лучше, если они окажутся похожими на меня, – очень серьезно сказал Уве-Йорген.

– В этом конкретном случае – да… Но не забудь: они – не только суверенное государство, они еще и единственное здесь государство. Их до сих пор никто не завоевывал. Им негде было научиться покорности…

– Это-то и повредит им.

– Ты думаешь, Рыцарь?

– Вспомни Кортеса. С ничтожной группой воинов он покорил империю именно потому, что до этого ее никто не завоевывал! А в нашей многострадальной Европе он не заполучил бы и ничтожного графства: там издавна привыкли отбиваться когтями и зубами.

– Может быть, может быть. Я куда хуже тебя разбираюсь в вопросах завоеваний, – признал я. – Хорошо, положимся на твой опыт. Но хотя бы теоретически мы должны предусмотреть и такую возможность: они, из принципа, или по другим каким-то соображениям, отказываются выполнить нашу просьбу.

– Наше требование.

– Нет, ты определенно не дипломат. Шувалов, несомненно, назовет это просьбой. Но все равно, по сути дела, мы держим пистолет у их виска. Даже не мы: сама жизнь. Природа. Астрофизика. Что угодно.

– Ты делаешь огромные успехи, Ульдемир!

Так мы переговаривались, а остальные члены экипажа молчаливо и внимательно слушали, и лица их оставались спокойными.

– Да, Рыцарь, я делаю успехи. Но повторяю еще раз: а что, если они все-таки откажутся?

– М-м… А вспомни-ка, капитан: что делали в старые, добрые времена, если правительство не соглашалось выполнить условия ультиматума?

– Старались сформировать новое правительство, – усмехнулся я.

– Вот именно.

– Любым методом: дворцовым переворотом, перевыборами…