Сторрам

– Как знашь, Рыжий, день большой, работу на мальцов скинь, – подмигнул Мастак, – так со всеми и управишься.

Слышавшие их разговор дружно заржали.

Смех смехом, но раз ему аж троих в подручные дали, то отмыть всё надо действительно, как к генеральскому смотру, ну, положим, кухню, вещевую и другие кладовки им мыть не надо, там Маманя, Маанька и Матуня сами управятся, но и так работы хватит. Девок точно проверить придётся. Ишь устроились, думают, игрища им тут, салазки с поцелуйчиками…

…Дневальство выдалось, как он и ждал, хлопотным и суматошным. Хорошо, хоть вёдер и тряпок было в достатке. Махотка трепыхаться и не думал, Векше и Губоне оказалось достаточно двух подзатыльников каждому, а вот когда Гаор пошёл проверять работу девчонок… Визгу было много. Маманя даже из кухни прибежала. И как раз в тот момент, когда Гаор, ухватив Вячку за растрепавшийся пучок, тыкал её носом в заметённую под тумбочку пыль. Дубравка и Аюшка пытались отбить подругу, но…

– А вот я и добавлю! – сразу стала на сторону Гаора Маманя, – да виданное ли дело, чтоб мужику за девками пол перемывать?!

– Да-а, – хныкала Вячка, – Кису ты небось…

– Кису не трожь! – Гаор несильно, но достаточно больно крутанул Вячке ухо. – Она б напортачила, ей бы я так же навтыкал. Перемывай давай! Душевую кто мыл? Ты? – посмотрел он на Дубравку.

– Ща, – затараторила Дубравка, – ща, Рыженький, ща сделаю!

– Делай, – Гаор посмотрел на ржущих в дверях парней, и те вылетели обратно в недомытый коридор.

К обеду основную работу сделали, и Гаор отпустил всю свою бригаду одеваться. Чтобы зря не мочить одежду, сам он, а за ним и парни трудились в одних трусах, а девчонки в длинных, им до колен, мужских майках-безрукавках. В столовую в таком виде нельзя было безусловно. За обедом девчонки, может, и попытались бы пожаловаться на Рыжего, но их сразу осадили, что Рыжий прав, ведь если упущение какое найдут, то все «горячих» огребут. А коли ты слов не понимашь, то старший по бригаде в своём праве тебе руками всё разобъяснить. Но больше ржали.

– Рыжий, а этому где выучился?

– Полы мыть? – уточнил Гаор, выскребая остатки каши из миски.

– Нет, ухи крутить.

– В училище, – усмехнулся Гаор и специально громко для девчонок добавил: – это я ещё их по-капральски не стал.

– По-каковски?

– Капрал – это сержант-воспитатель, чуть что, упал-отжался и так до сотни, не считая всего остального, – не очень внятно объяснил Гаор, переворачивая кружку из-под киселя вверх дном.

Но его поняли и встали из-за стола, балагуря по поводу того, чего всего остальное Рыжий могёт девчонкам устроить.

В разгар послеобеденной работы явился Гархем. Все замерли, кто где стоял и что делал. Гархем, в упор никого не замечая, чему Гаор абсолютно не поверил, прошёлся по спальням, мимоходом провёл рукой по исподу некоторых коек, распахнул часть тумбочек, зашёл в женскую душевую и мужскую уборную и убрался, ничего не сказав и, главное, никого не ударив.

Гаор перевёл дыхание и посмотрел на оцепеневших парней и девчонок.

– Всё поняли или ещё объяснять?

– Ага-ага, – закивали девчонки.

– Рыжий, а ежели б нашёл?

– А ты мой так, чтоб не нашёл! – тихо рявкнул Гаор, прислушиваясь к шуму в надзирательской. – Давайте, чтоб к ужину управиться, а то ночь прихватить придётся.

Перед ужином пришла Мать и проверила их работу с таким тщанием, какого Гаор и в училище не часто встречал.

– Ну, ладноть, Рыжий, и впрямь могёшь, – кивнула Мать, – как это ты стрекотух так наладил?

Гаор вместо ответа подчёркнуто задумчиво оглядел свой кулак. Парни заржали, девчонки фыркнули, а Мать рассмеялась и взъерошила ему волосы на затылке.

За ужином Старший озабоченно сказал.

– Мужики, в спальне и там аккуратнее, парни выложились, а перемывать некогда будет.

Все понимающе закивали. Конечно, зазря что ли парни уродовались, да и если что, завтрашним дневальным отвесят, а ну как заявятся сразу после завтрака, когда не то что вымыть, протереть не успеют.

Ни уроков, ни шахмат, ни рукоделия, ну, ничего седни нельзя, разве что покурить, и то аккуратно, да с девками поколобродить, а в вещевую Маанька никого не пускает, тоже у неё всё убрано, разложено, ну… ну ни хрена!

– Рыжий, и часто такое случалось?

– В училище? Бывало. Это ещё, – Гаор пыхнул дымом, – ничего, а вот когда плац, ну, строевую площадку зубной щёткой чистишь, это да.

– Чем-чем?

Выслушав объяснение про строевую площадку, а плац – это по-каковски, а аггелы знают, в армии так заведено называть, и зубную щётку, посочувствовали.

– Удумают же!

– А зачем?

– А чтоб блестел, – усмехнулся Гаор.

– А на фронте?

– Там свои прибамбасы. Там выжить надо. А самое хреновое, – пустился в воспоминания Гаор, – было на «губе», ну, тюрьма армейская. Там ты пол моешь, а охранник рядом стоит и об твою спину сигарету гасит.

– Я тож так однажды залетел, – кивнул Клювач, – послали пол мыть в надзирательскую, ну и…

Посыпались воспоминания: кто каких сволочей встречал и ни зá что огребал.

– Вот, браты, есть такие, им по хрену всё, по делу, не по делу, лишь бы побольнее тебя…