Сторрам

И до складов они доехали, уже болтая совсем о другом. А на складах обычная суета и удивлявшее всегда Гаора сочетание порядка с бардаком. Свободный кладовщик восседает в своем застеклённом кабинете, и ему всё по хрену. Охранники шляются с автоматами наготове. Надзиратели орут, машут дубинками и так и норовят вытянуть тебя по спине, когда ты мимо пробегаешь, но никогда не скажут, где что, и если сам не знаешь, то оборёшься, отыскивая местного Старшего и добиваясь у того грузчиков. Но коробки, тюки, мешки и контейнеры всегда на своих местах, и если знаешь, где и что, то сам всё найдёшь, уложишь и вывезешь, и ни одна сволочь не поинтересуется, чего ты тут делаешь. У него своя бригада, порядок индексов и обозначений он ещё когда запомнил и выучил, так что ему на местных накласть с присвистом, а вот что из-за пьяных патрульных они в график не вкладываются, вот это хреново. У Гархема праздник, не праздник – «горячие» всегда наготове.

Разогнав парней по складам с тележками, Гаор остался у машины, принимая, запихивая в трейлер подвезённое и отправляя за следующим уже в другое место. А пока парни бегают и ищут, быстренько отметить в накладной у кладовщика принятое и опять к машине, принять коробки с хрусталём… Губоня, их налево… аггелы палёные, это оставь, потом наверх положим… Моргунок, крепи… Губоня, индекс семь-пять, три коробки, мотай живо… и опять к кладовщику…

Шагах в пяти (460 см.) от них приткнулся маленький крытый грузовичок, куда складские рабы загружали мешки с мукой и сахаром, а рядом стоял и курил мужчина в армейской полевой куртке, подпоясанной офицерским ремнём с кобурой и портупеей, и в штатских брюках с отутюженными стрелками, но заправленных в старые, начищенные до зеркального блеска офицерские сапоги. Скорее всего, владелец грузовика и груза, но казалось, что трейлер с эмблемой Сторрама и четверо рабов в оранжевых комбинезонах с такими же эмблемами интересовали его куда больше собственного имущества.

Гаор рассеянно скользнул по нему взглядом и, убедившись, что грузовик никаким образом не помешает ему развернуться и выехать, тут же забыл о нём. На Центральных складах каких только машин и людей не встретишь. Наконец, всё погружено, уложено и отмечено в накладных, заказ большой, и перед отъездом Гаор дополнительно проверил наличие.

– Всё, парни, сейчас едем.

Подошёл вразвалку охранник.

– Готовы? На обыск тогда, лохмачи.

Вот тоже, вроде шляется сам по себе, а как нужен, то сразу на месте. Похоже, тут какая-то сигнализация есть, но… но это ему по хрену, лишь бы их побыстрее выпустили, ведь на блокпосте опять тормознут.

– Всё, валите, обалдуи.

«Сам не умнее», – мысленно ответил охраннику Гаор, забираясь в кабину. Такая беззвучная ответная ругань хорошо помогала сохранять нужное выражение на лице и была им в совершенстве освоена ещё в училище.

На обратном пути им сказочно повезло! Из-за снега и начавших праздновать водителей нужную улицу загораживала огромная пробка из столкнувшихся, перевернувшихся и вставших поперёк движения машин. Суетилась полиция, подъезжали и уезжали машины скорой помощи, и полицейский из наружного оцепления не только отправил их в объезд, но и отметил это в маршрутном листе. И Гаор на вполне законном основании дал приличный крюк, показав парням иллюминацию и миновав блокпост с пьяными патрульными, вернее, проехал через другой, где их даже не остановили.

– Перепились, – констатировал Моргунок.

– По мне хоть бы и перемёрли, – ответил Гаор.

И они долго и дружно ржали в четыре глотки.

Выбравшись на шоссе, Гаор повёл трейлер на предельной скорости, чтобы, по возможности, компенсировать задержку. Гархему на любую полицию и аварии плевать, если вообще будет слушать объяснения, а «горячих» не нужно в любом количестве и по любому поводу.

И всё же опоздал. На целых десять долей отстал от графика.

Гархем встретил их на пустынном – все, видно, на обеде – складском дворе. Они вышли из машины и встали в ряд перед Гархемом, ожидая наказания. Тот оглядел их и кивнул.

– Ты старший, двадцать пять «горячих», – Гархем говорил как всегда: спокойно и равнодушно, – остальным по пять «по мягкому».

Гаор и остальные незаметно перевели дыхание: могло быть и хуже.

– Приступайте, – кивнул Гархем стоявшему рядом с дубинкой наготове надзирателю.

Прямо здесь? А обед?! Но, разумеется, никто и рта не открыл. Гаор, как старший, первым вылез из выездного комбинезона. Гархем кивнул, и остальные стали так же раздеваться. Рубашки на голову, штаны и подштанники спустить, руки на капот и ноги расставить как на обыске – это ещё ничего, парням для «по мягкому» приходится голым животом на заснеженный бетон ложиться. Гархем не уходил, и надзиратель бил очень старательно и умело: больно, но без повреждения кожи. Уж на что Гаор считал, что привык и сумеет промолчать, но сейчас охнул на десятом ударе.

Получив отмеренное, Гаор оделся и остался стоять в ожидании уже дальнейших распоряжений. Что обеда им не будет, ясно, а дальше-то что?