Сторрам

Гархем задумчиво оглядел стоящих перед ним рабов, кивком отпустил надзирателя, прошёлся вдоль маленького строя. Время тянет – догадался Гаор. Спина горела от полученных ударов, а холодный ветер начал уже ощутимо пощипывать сквозь пропотевшую одежду.

Наконец, раздав ещё по пощёчине каждому, Гархем велел разгружать трейлер. Тем более что рабский обед уже закончился, и к ним бежали дворовые бригады.

Сбросив груз на тележки, а накладные, маршрутный лист и выездные карточки Гархему, Гаор погнал трейлер в гараж. Махотка его уже ждал, а последние свободные шоферы и механики уходили, желая друг другу весёлого праздника и счастливого Нового года.

– Я уж труханул, – шёпотом признался Махотка.

– В пробку попал, – так же шёпотом ответил Гаор. – Давай по-быстрому.

– Ага, нам ещё уборка полная.

– Ну, как всегда.

Продолжения наказания Гаор не боялся. Сволочь Гархем, конечно, редкостная, но не подлая: добавлять к уже отбытому не добавляет, и раз они свои «горячие» и «по мягкому» на месте получили, то на выдаче им уже вряд ли добавят, хотя… всякое может случиться.

Всё-таки вдвоём, и когда второй тоже понимает и многое сам может, куда легче. Дежурный механик не придирался и не подгонял, сидел за своим столом с маленькой праздничной ёлочкой и читал, прихлёбывая из термоса, судя по доносившемуся запаху, чай со спиртным. Со всеми удобствами устроился, гад! Нет, на ёлку и даже выпивку, хотя живот здорово подвело, и он никак не мог согреться, хоть и взмок от пота, Гаору было глубоко плевать, но книга… судя по формату – в карман свободно влезает – и мягкой обложке, это дешёвый детектив, но он сейчас согласен на любую книгу, даже на Основной Устав, который ещё в училище выучил наизусть. А механик словно дразнил его, хмыкая и фыркая почти на каждой странице.

От злости Гаор работал быстрее обычного, подгоняя Махотку подзатыльниками, пинками и фронтовой руганью. Махотка мужественно терпел. Наконец, всё было сделано, и механик, не отрываясь от книги, буркнул.

– Валите, волосатики.

Гаор молча бросился к выходу, а Махотка успел ещё проорать добрые пожелания господину механику и догнал Гаора уже на середине гаражного двора.

– Не такая он сволочь, – шепнул Махотка на бегу Гаору.

– Знаю, – кивнул Гаор, – но я жрать хочу.

Про саднящую спину и, главное, книгу он промолчал. Махотка шмыгнул носом и больше не высказывался.

В коридоре шум, гомон, весёлая толкотня перед выдачей. Гаор вбежал в спальню, торопливо переоделся и вернулся в коридор: на выдачу опаздывать нельзя, а то ещё одну порцию «горячих» огребёшь. Сильно хотелось есть, но…

– Держи, – Маманя сунула ему толстый ломоть хлеба с пластом варёного мяса сверху, – пожуй, пока черёда ждешь.

– Спасибо, Маманя, – обрадовался Гаор.

– Ешь давай, – рассмеялась Маманя, занимая своё место в очереди.

Впиваясь зубами в бутерброд, Гаор увидел, что его бригада уже дожёвывает такие же бутерброды, и улыбнулся. Не было такого, чтоб матери что-то упустили и кого-то обделили.

Выдача прошла благополучно, фишки и сигареты как обычно, «горячих» к уже полученному не добавили, и его положенная благодарность прозвучала достаточно искренне.

Закончилась выдача, звучно захлопнулась дверь надзирательской, и наступило их время. Пока надзиратели не перепьются, они ни в коридор, ни тем более в спальни не сунутся, и завтра весь день свободный выход… живём, браты и сестрёнки!

Гаор уже спокойно развесил комбез и бельё, обтёр в умывалке мокрой тряпкой ботинки и поставил их на положенное место, пусть сохнут, никуда он в эту ночь не пойдёт, обойдётся. Правда… загаданное сбылось, но… но может, того загада и на этот год хватит? Он же, загадывая, срока не называл. Да и второй раз так и не повезёт, нарвёшься да хоть на того же Гархема, и готово – окажешься в «ящике», а ему и того раза не до горла, а выше маковки хватило.

Гаор достал из тумбочки заготовленный свёрток с ожерельем, кольцами, височными и простыми, и шпильками и задумался. Как, вернее, когда лучше это отдать? Ёлки, даже нарисованной, нет, чтобы положить под неё как положено. А это он, дурак, мог бы раньше сообразить и прямо в столовой, скажем, нарисовать на стене фломастером. Потом можно будет смыть, а сейчас уже не успеет, а плита на электричестве, так что уголька тоже нет, а ладно, возьмёт с собой на ужин и выложит на женский стол.

– Рыжий, ты чего?

Он вздрогнул и ответил, не оборачиваясь.

– Нет, ничего.

Да, пойти покурить пока, успокоиться. А то психует он непонятно с чего.